Гордон не спешил с ответом, он смерил юношу внимательным взглядом и отвёл глаза прежде, чем заговорить:

– Я хоть и алмариан, но не ясновидящий. Многое скрыто от меня, и не на все вопросы у меня есть ответы, – пространно начал он. – Скажем так, мне ещё до конца неясна роль вашего отца в деле Костина.

Герман открыл от возмущения рот, он сразу закипал от злости, когда кто-то намекал на то, что Рудольф был заодно с учёным и сбежал из страны с чемоданом денег.

– Но на ваши вопросы у меня есть ответы, – он жестом попросил Алемского успокоиться, и юноша ощутил вдруг тёплую волну, идущую из руки эльфа. Злость, как по волшебству, улеглась.

– Итак, да, я могу по энергетическому следу найти примерное местоположение человека или сделать сканировку, как вы это называете. И, несмотря на то что у меня довольно узкий круг подозреваемых в деле Костина, после исчезновения Рудольфа, я всё же искал его. Ответом мне служила зловещая тишина, и тогда я скоропалительно сделал вывод, что его уже нет в живых. Спустя годы, по просьбе вашей бабушки я повторил процедуру. На этот раз мне удалось уловить его сердцебиение, но местоположение всё так же надёжно было от меня скрыто. И, боюсь, мой опыт в этом деле показал, что есть лишь одна причина, по которой мы не можем обнаружить энергетический след человека.

– Какая же? – Герман в нетерпении сжал губы.

– Когда человек сам накладывает на себя защиту, не желая, чтобы его нашли.

Нет! Это было решительно не то, что Герман хотел услышать. Увидев это по выражению его лица, Гордон добавил, что информация о видениях, приходящих ему во сне, в корне меняет ситуацию.

– Разобраться будет несложно, – заверил он, – если ты позволишь, я проникну в твоё сознание и вытащу все эти видения. По их характеру можно будет понять природу их происхождения. Однако если окажется, что Рудольф здесь ни при чём, и сны – плод твоего воображения, мне придётся настоять на твоём обращении к психиатру.

Герман нахмурился было, собираясь резко возразить, но прикрыл рот, увидев ехидную ухмылку на губах Гордона.

Они договорились встретиться через неделю, в течение которой Герман должен был выполнять специальную медитацию и подробно записывать все свои сны. Когда юноша уже собирался проститься, он, наконец, решился задать давно мучивший его вопрос:

– Бабушка говорит, что Костин схватил отца и держит его у себя. Вы так не считаете?

– У меня была такая мысль, но со временем я отказался от этой теории. Понимаешь… – Гордон пристально посмотрел на юношу, словно взвешивая, стоит ли говорить ему так много, – до того, как Костин купил мне билет на десятилетний круиз по Сибири, он дважды пытался меня убить. Об этом не писали в газетах и умолчали даже в деле о расследовании. Костин – опасный и решительный человек, который ни перед чем не остановится и сметёт на своём пути любую преграду. Признаться… я не понимаю, зачем ему держать Рудольфа у себя в плену восемнадцать лет.

Мужчина покачал головой, и Герман понял, на что тот намекает.

– Он бы убил его. Но раз мы теперь знаем, что отец жив, Костин здесь ни при чём.

– Я не знаю всего, что произошло тогда на самом деле, – признался эльф, – и до того момента, как ты оказался в моей приёмной и попросил помощи, признаться, у меня не было причин копаться в прошлом. Я и так потратил впустую достаточно много лет своей жизни.

Юноша понимающе кивнул, на языке у него вертелась ещё масса вопросов и догадок, но по тону, каким говорил с ним Гордон, он понял, что пора уходить.

– Пригласите людей, что ожидают в приёмной, – попросил мужчина и, налив себе стакан воды, осушил его до дна.