А с другое стороны, оно-то глядеть красиво, но с птицею пойди-ка договорися. Взлетит и обгадит. И пущай сие к деньгам – верная примета – но навряд ли невестушка, которой такое приметится, радая будет. Тут же ж голуби к ногам нашим слетелися, пихают один одного, что бояре думские, да кланяются, жаляться на судьбу.

- Но предупредить нас не сочли нужным, - Арей кулаки стиснул. – Кинули гадюк пару, и думай теперь, чего с ними делать… избавиться? Это если доказать выйдет, что они уже не люди. А так… нервы треплют? Это не преступление. Но… держись от них подальше.

- Кирей…

- И от него тоже. Мутит он что-то, а что – не пойму, - Арей поскреб лоб и пожаловался. – Роги лезут… все не вылезут никак. И болит, и свербит.

- Почесать?

- А и почеши, - и голову наклонил, чтоб, стало быть, чесать сподручней было. Я и поскребла. Надо же… два махоньких пятнышка на лбу проступили, красные, навроде лишайных, только еще припухлые. А под припухлостью этой тверденькое чуется.

От же ж… ни один, так другой, но видать на роду мне писано было мужа рогатого заимети.

- Хорошо… - Арей еще ладонью раскрытою лоб погладил. – Чувствую себя знатным козлом…

Я перечить не стала. Коль чувствуется человеку, то отчего б и нет?

- Когда поедем… вот, - он вытащил из кармана колечко медное, золотой проволокой обернутое. – Я, конечно, не мастер, да только эти годы не зря хлеб ел. Понимал, что только руками своими жив и буду. Вот и… делал кое-что на заказ. А это и для себя… для тебя.

И сам колечко на палец нацепил.

А в проволоке камушки крохотные стеклянными осколочками блестят. Или не осколки, но роса будто бы? И сама проволока, в медь вплавленная, узором идет предивным, словно одна руна в другую перетекает. Гляжу и… и узор плывет, меняется.

Вот руна старшая Хааль, которая есть защита и основа. Вот троица младших… или привиделись лишь? Мелькнули и исчезли в золотых волнах.

- Защита. В том числе ментальная. Пока ты носишь, ни одна нелюдь к тебе и близко не подойдет. Ты, конечно, сама справляешься прекрасно, только… мне спокойней будет. Ладно?

Раз так… да и не только спокойствия ради. Колечко – это дар особый. Сестрам кольца не дарят.

- Спасибо.

Я колечко примерила.

И со страхом – а ну как не в руку придется? Случается такое, а этое верная примета, что не будет в семье ладу, мол, сама Божиня знак дает, что не по себе невесту берешь. Аль жениха.

Нет, скользнуло колечко на мизинец, обняло теплом ласковым…

- Пожалуйста, - Арей улыбнулся и так… открыто. – Я все сделаю, чтобы тебя уберечь…

4. Глава 4. Где еще сборы ладятся

Глава 4. Где еще сборы ладятся

День пятый.

«Дорогая моя Ефросинья Аникеевна, пишет тебе внучка твоя, надеюся, еще любимая, но всяко единственная. Челом бьет и справляется о твоем здоровьице. Ладно ль доехали? Легка ли была дорога? Мягки перины? Крепок ли возок? Мне-то добрые люди сказывали, что, мол, на Выжнецах вы трактиру изволили покинуть, поелику собака трактирщикова вас облаяла матерно, с того и оскорбилися, и в чистом поле ночевали. А сие для вашего здоровья нынешнего не есть пользительно.

Я перышком нос почесала, мысля, как дальше письмо писать. Третье уже… не знаю, что бабка моя с первыми двумя сделала и дошли ли они вовсе до Барсуков, но вот… пишу.

И надеюся, что очуняет она.

Одумается.

И сама ж над собою, столичною особой, посмеется еще. А я, коль буде милостива жизнь, посмеюся разом с нею. Со смеха, говорят, годков прибавляется.

Я ж так мыслю, что псина оная не со зла пасть раскрыла, а исключительно от неведения. Собачий розум куцый, где ж ему, кобелю трактирному, уразумети было, кто на двор егоный ступить изволил, милостю оказавши. Вы б ему сперва разъяснили, тогда б, глядишь, устыдился бы, поганый.