– Ты не создан для отношений, Боголюбов. – Выпуская облачко сизого дыма, повторяет Марианна. – Поедем к тебе.

На входе в клуб многолюдно, но взгляд девушки вычленяет из толпы Никиту. Он машет рукой, пряча айфон в карман джинсов  жестом, полным раздражения: скорее всего, женушка в очередной раз вынесла ему мозг.

Никита видный мужик во всех смыслах, и в глазах Марианны тлеющим угольком вспыхивает вожделение. Бросаю на неё короткий взгляд, но его достаточно, чтобы заметить: Марианне все равно, с кем из нас двоих ехать.

«Откажись от подделки, почувствуй оригинал...»

Я и есть подделка, живущая в пластмассовом мире. И я сам выбрал в нем жить. Быть одним из одинаковых безликих манекенов.

– Извини, детка, не сегодня.

Я жму Нику руку и коротко прощаюсь с девушками, позабыв их лица уже через секунду. Протискиваюсь сквозь толпу к ожидающему такси, на ходу поддаваясь странному, непривычному мне порыву: звоню Рябинину, своему давнему другу детства...

Воспоминания походят на жучка-короеда – ненасытные и превращающие мозг в труху. Не сразу замечаю приближающийся к машине силуэт.

– Эй! – вздрагиваю от настойчивого стука в боковое стекло.

Лицо курьера выражает крайнюю степень озабоченности и недовольства. Я опускаю стекло, чтобы услышать от него то, что вижу своими глазами: не приняла...

– Не взяла. – Тощий парнишка неуклюже сжимает в руках букет белых роз. Падающие с неба снежинки покрывают бутоны и крупные листья тончайшим слоем мелких капель. – И записку не прочитала. Сказала цветы выбросить. – Добавляет зачем-то.

Я молча сую в его ладонь причитающееся вознаграждение, стараясь спрятать под равнодушной маской клокочущее внутри негодование.

Включаю фары, пристёгиваюсь.

– Так что с цветами делать? – жалостливым тоном произносит он.

Я указываю ему направление к мусорным бакам легким кивком головы.

– Выбросить. – Давлю на газ и уезжаю с парковки банка...
 

Кого-то плющит не по-детски)))

9. Глава 9.

Любаня.

Ноябрьское тревожное небо хмурится и плюётся крупными дождевыми каплями. Они с гулким стуком оседают на лобовом стекле, но их сразу же стирают юркие дворники. Дорога в Снегирево петляет между высоких елей, деревьев и кустов можжевельника. Голые ветви, похожие на скрюченные старческие пальцы, распарывают набухшие водой свинцовые тучи: на въезде в село дождь льёт стеной.

Колёса увязают в размытых ямках, присыпанных гравием, машина кренится набок, обдавая щедрой порцией грязной воды придорожные ларьки и лавочки.

Я бойко рулю по опустевшим деревенским улочкам, издали замечая приветливые огни в окнах родного дома. Меня ждут. Мамуля освободила мой бывший шкаф от Алешкиных летних вещей, папа Костя сделал перестановку и починил диван, а любимый братец оборвал дорогие моему сердцу постеры с Генри Кавиллом и Уиллом Смитом.

Паркуюсь возле железных ворот, выкрашенных зеленой краской, набрасываю на голову капюшон куртки и выбегаю под дождь, придерживая под мышкой коробки. Я потихоньку освобождаю квартиру тети Глаши от вещей, надеясь до конца месяца подыскать ответственного арендатора. Правда, хозяйка квартиры ещё не знает об этом...

Одноэтажный кирпичный дом с зелёной крышей из металлочерепицы высится в глубине участка. Перед домом стройными рядами теснятся плодовые деревья. Сбоку от газона папа построил широкую дорожку из неровного серого песчаника. Шмыгаю по скользким камням под навес и, облегченно вздохнув, стучу в дверь.

– Люба приехала. – Констатирует факт мама, коротко приобняв меня. От неё пахнет борщом. – Пойдём дочка ужинать.

Я ляпнула в телефонном разговоре с Алисой про «проделки Боголюбова» (иначе, как это можно назвать?), и Лисёнок сгорает от нетерпения узнать подробности. Она упорствует в желании разговорить меня, я стою на своём, убеждая девчонку, что говорить не о чем, но все равно сдаюсь во власть своих чувств. Мне действительно хочется перемыть «супердоктору» косточки! Пускай помучается икотой.