- Не с чем, мам. Я его не люблю, - честно выпаливаю. - Это выгодная сделка, которая нужна папе. Но торжество будет шикарным, - горько усмехаюсь.

Показуха и напрасная трата денег, которые лучше было бы потратить на лечение Любоньки.

- Значит, Влас ни капли не изменился за эти годы, - с оттенком злости выплевывает мама. - Твой отец по-прежнему один?

- Официально – да. Не женат, - сдержанно сообщаю. - С кем он спит на стороне – я даже знать не хочу. Я ни одну его бабу не приму, и он это прекрасно знает.

Ладонь импульсивно сжимается на телефоне, в солнечном сплетении вспыхивает огонь ревности и гнева. Я махровая эгоистка. Мне кажется, если папа приведет кого-нибудь в семью, то обо мне окончательно забудет. Впрочем, разве может быть хуже? Он и так пытается избавиться от меня.

- Я его любила, а он предал меня, заставил сделать аборт и вышвырнул на помойку без гроша, - шипит вдруг она с затаенной обидой.

Я снова провожу параллель с котенком. Однако внутренние противоречия не позволяют сполна проникнуться маминой болью. Не знаю, что произошло межу ними в прошлом, но меня коробит от ее пренебрежительного тона. Я не могу ненавидеть родного отца. Не умею... Развод родителей - самое страшное, что может случиться в жизни ребенка. Я нахожусь между двух огней, сгораю дотла на костре их взаимной ненависти. Скоро от меня останется один уголек.

- Не стоит так убиваться, мама. Что было, то прошло, - сдержанно произношу, сохраняя нейтралитет. - У тебя есть Олег и ваша общая дочка Люба. Разве вы не счастливы вместе?

- Ты ревнуешь, Таюш?

Да, я собственница до мозга костей! Но в то же время у меня нет ничего своего в этом мире. Папа отстраненный, у мамы другая семья, жених и вовсе общественный, как женский туалет в городском парке.

- Мам, я люблю и тебя, и сестру. Очень переживаю за ее здоровье.

- И мы тебя. Очень-очень, милая, - пылко повторяет она, как заведенная, и мне приятно в это верить. – Не вздумай ревновать! Знаешь, есть поговорка… На руке пять пальцев. Какой ни порань - одинаково больно. Так и с детьми. Я вас люблю одинаково, - мягко шепчет она, окончательно растопив мое сердце. Молча улыбаюсь, смотря в пустоту перед собой. - Спасибо за фотографии и видеозвонки, иначе я бы так и не узнала, какой красавицей ты у меня выросла. Отец хотел совсем вычеркнуть меня из твоей жизни, будто я умерла.

Мне нечего сказать в его защиту. К сожалению, все так и было… Папа ничего не рассказывал мне о матери. Ни хорошего, ни плохого, как о покойнице. Порвал и сжег все ее снимки, удалил совместные видеоролики, запретил упоминать о ней в семье. Я не знала, почему они развелись и что случилось. Мне было восемь, и я мало что понимала.

Помню, как плакала и не хотела отпускать маму. Потом обиделась… Надолго… А несколько лет назад решила все-таки найти ее и спросить напрямую, почему она меня бросила, как мне внушили. Разумеется, отец был категорически против. Родные и близкие молчали, будто это табу, а моя мать - преступница в розыске.

Чем больше от меня скрывали информацию, тем сильнее я хотела выяснить правду. И выяснила, хоть это оказалось так же больно, как пройти босиком по гвоздям и битому стеклу.

- Знаю, - киваю сама себе, ведь мама не видит меня, и украдкой смахиваю слезы со щек. - Я рада, что мы нашли друг друга.

- Ты у меня умничка, сама раздобыла мой номер. Я была так счастлива, когда ты мне позвонила. Спасибо богу, недаром я молилась о тебе.

- Если бы папа однажды не прокололся с документами, у меня бы ничего не получилось. Он оставил сейф открытым, где хранилось твое досье.