- Я совсем не это имела в виду, - оправдываюсь пылко, вскакивая с места. Гайка пугается и спрыгивает на пол, в панике оставив царапины на шее хозяина. Надеюсь, она не заразится бешенством от него. - Просто в жизни должны быть цели, мечты, стремления…

- Ну и? – нахально перебивает меня Яр, скривившись от боли и потирая покрасневшую кожу. - У тебя какие? Отцовские? – добавляет с насмешкой.

Забрало опускается, и мне больше не хочется с ним откровенничать.

- Это личное, - фыркаю, шмыгнув носом, и неожиданно чихаю.

Зажимаю рот ладошкой, надрывно кашляю. Глаза слезятся, будто от приступа аллергии, но я ей не страдаю. Сдерживаю очередной чих, а когда он все-таки вырывается – в голове шумят вертолеты.

Не хватало мне еще заболеть после «закаливания» в проруби.

Яр молча отходит к навесному шкафчику, звенит склянками, как старая ведьма с дрожащими руками, матерится нечленораздельно, будто проклятие насылает, разливает что-то... Возвращается ко мне с двумя железными кружками. Только в них не чай. Протягивает одну мне – и в нос ударяют резкие алкогольные пары.

- Что это? Я не пью, - отшатываюсь от вони, передергивая плечами.

- Лекарство, - лениво роняет и опустошает свою кружку залпом.

Даже не морщится!

Так и знала, что этот таксист – еще и алкоголик. Осталось дождаться, пока он начнет обращаться ко мне «мадемуазель» и звать замуж.

9. Глава 8

- Я не буду, - упрямо поджимаю губы.

В следующую секунду чихаю прямо в чашку. Рука Яра дергается, и несколько капель неопознанной жидкости выплескиваются ему на предплечье. Утробно прохрипев, он свободной рукой подцепляет мой подбородок, чтобы я не отворачивалась.

Неужели силой заливать станет?

- Надо, Тая, надо.

- Может, у вас тут принято пить всякую дрянь и иммунитет выработался, но у меня организм слабый, - сопротивляюсь, а он пальцами сжимает мои щеки. - Вдруг мы отравимся? – пыхчу невнятно.

- Я даже не знаю, что меня больше пугает: риск умереть с тобой в один день или попытка выжить в твоей компании до утра. Боюсь, при любом раскладе меня придется отпевать.

- Сами глотайте свою бражку! – бью его по запястью. - Судя по запаху, вам после нее потребуется не священник, а врач-инфекционист. Если что, туалет на улице, - ехидно возвращаю его же фразу.

- Пей, не вредничай, - отдает мне кружку, которую я добровольно принимаю. Я привыкла к давлению Яра, поэтому когда он перестает напирать, я теряю сцепление и, наоборот, подчиняюсь. - Тихон сам делает настойки от всех болезней. Он у нас вроде местного знахаря

- Что? Боже, куда я попала, - причитаю, заглядывая в омут мутной зелено-коричневой жидкости, который засасывает меня на дно. - Меня будто в дремучее средневековье на машине времени закинуло…

- Вряд ли, - усмехается он, отступая от меня и даря иллюзию свободы. - Тебя бы там в первые секунды сожгли…

- Из-за внешности? – обижаюсь.

- Из-за дурости и длинного, острого языка. Да, и отчасти из-за внешности. Красивых баб тогда ведьмами считали, - выплевывает грубо. Вроде бы, и комплимент сделал, но таким тоном, что я не знаю, благодарить или обтекать. Предпочитаю промолчать, будто не заметила. – Так что радуйся, ты еще легко отделалась. Всего лишь искупалась, да и то по собственной глупости, - хмурится, когда я снова чихаю. - Если не хочешь пневмонию подхватить, пей. Профилактика.

Задерживаю дыхание, зажимаю нос и зажмуриваюсь.

Что я делаю?

Здравый смысл машет ручкой на прощание, кукушка улетает, не успев отсчитать мне оставшиеся годы жизни… или минуты… Мысленно помолившись, а я заливаю в себя чертову огненную воду Магаданских индейцев.