– Ты реально к нему собралась что ли? – чутко отреагировав на то, что я поднялась с кушетки, с усмешкой вопрошает брюнетка. И слепит меня телефонным фонариком.

– Нет, хочу попить воды. У вас из под крана можно? – зажмурившись, зачем-то указываю в сторону уборной, даже до конца не помня, была ли там раковина. Я в душ-то с опаской лезла, боясь наткнуться там на змеиное гнездо.

– С ума сошла? Ни в коем случае! Спустить вниз, на кухню. Там встроенный фильтр. Думаю, разберёшься.

– Ага, разберусь, – киваю, вообще не имея представления как.

Выходя из комнаты едва ли не на цыпочках, невольно кошусь в сторону злосчастной двери. С той стороны стоит мрачная тишина…

Желая, чтобы все так и оставалось, я спешу к лестнице, радуясь тому, что родители Марка предусмотрели коридорную ночную подсветку у плинтусов. В доме Костика таких сроду не водилось, поэтому после наступления сумерек я, как правило, из комнаты не выхожу. А какой смысл? Включу свет — разбужу маму и получу втык за ночные бдения. А если не включу, значит споткнусь обо что-нибудь и исход будет таким же…

Кухню нахожу недалеко от входа, не включаю свет, зато замечаю открытое окно. Град уже утих, и с улицы веет приятной прохладой, запахом дождя и мокрого асфальта. Сразу вспоминается детство, беззаботные деньки, когда мы с детворой прятались от дождя по подъездам, рассказывая поочередно страшилки. Тогда, правда, не было так темно, как сейчас. Хоть глаз выколи! Да и я не гостила никогда ни у кого дома из былых друзей…

Огорченно делаю вздох и подхожу туда, где предположительно должна быть кухонная раковина. На ощупь пытаюсь выискать хоть какой-нибудь бокал в полке навесного шкафчика. И не нахожу. Господи, зачем столько пустых полок?

– Сверху справа.

– Спасибо… – говорю, задумываясь над тем, как с моим ростом достать до верхней полки, и замираю.

Погодите, я что, здесь не одна?!

20. 20. Катя

Ответ приходит тут же вместе с тем, как темный силуэт приближается достаточно близко, чтобы я явственно убедилась в постороннем присутствии. Мою спину обжигает от соприкосновения с чужим телом, когда Марк тянет через меня за бокалом и впихивает его прямо в мою дрожащую руку.

– Смотри не урони, – его бархатный голос никак не вяжется с тем образом, который он сейчас из себя представляет.

Маньяк! Извращенец! Кто в здравом уме будет так пугать по ночам?!

– А то что? Выкатишь счёт? – шиплю, сместившись в сторону, и мгновением погодя сама поражаюсь собственной дерзости. Это точно я сказала?

О том, что я вообще-то пришла попить воды, и вовсе забываю.

– Заставлю расплачиваться натурой, – оперевшись одной рукой о столешницу, отчего силуэт одноклассница теперь кажется куда более расслабленным, произносит Марк. Без насмешки. На полном серьезе.

Он с дуба рухнул?

– Звучит… аморально, – помчались, все же озвучиваю пришедшую в голову мысль.

Нет, вероятно, сошла с ума я, а не он. С чего я вообще сегодня настолько откровенна с Костровым?

Как будто мы действительно не жертва и охотник, а какая-то сопливая парочка.

От подобной мысли меня немного ведёт, и я снова делаю шаг назад, собственноручно загоняя себя в ловушку.

За окном шумит ветер и дождь, внутри кухни царствует загадочная и напряжённая атмосфер. А я тут из себя победительницу по жизни строю!

– Зато на деле довольно приятно, – без запинки заявляет Марк, увлеченно за мной наблюдая.

Сверкает молния, на мгновение освещая кухонное помещение и, мне кажется, отражаясь в грозовых глазах Кострова.

Он выглядит довольным. Пожалуй, даже слишком.

– Почему ты так ведёшь себя, Марк? – как только все снова погружается во мрак, спрашиваю. Ставлю бокал на столешницу позади себя, обхватываю плечи руки.