Заметив необычное поведение дочери, Ванора попыталась узнать причину, но та лишь отшутилась.

– Не поверю, что ничего не случилось, – настаивала мать. – Либо кто-то тебя обидел, либо сильно скучаешь по кому-то. Уж не наш ли новый постоялец тому причина или все же Матин?

Айяна почувствовала, как загорелись щеки. Неужели ее отношение так заметно? Она и сама хотела бы понять, кто из двоих мужчин занимал ее мысли, к кому тянулась ее душа, но, кажется, совсем запуталась. Обиднее всего было то, что ни один из них не подозревал о ее страданиях, не проявлял к ней интереса. Квилл уехал не попрощавшись. Матин до сих пор не вернулся. Должно быть, уже успел сыграть свадьбу на проклятой мельнице. Боги словно в насмешку послали ей встречу с ними.

– Вернулся! – прервала ее размышления Ванора, так и не дождавшись ответа.

Она первой заметила повозку мужа и поспешила навстречу. Айя улыбнулась, радуясь за мать. Не каждой повезло встретить такого любящего, заботливого мужчину. В том, что оба были счастливы в браке, у нее давно не осталось сомнений. Достаточно было лишь раз взглянуть на супругов, чтобы понять, как сильно они были привязаны друг к другу.

– Айя!

Обернулась на звук голоса, увидела Квилла. Тот стоял на пороге, как и в первую встречу не решаясь войти. Не смущался, скорее рассчитывал на приглашение. Айяна шумно вздохнула, подняла глаза к потолку. Хотела пошутить, но вместо этого промолвила:

– Я пирог приготовила с зайчатиной, как знала…

Недоговорила и поспешила скрыться на кухне. Чуть было не призналась, что скучала и ждала его возвращения. Прислонилась к прохладной стене, прижала ладони к щекам. Медленно дышала, пытаясь унять бешено бьющееся сердце. Не хватало еще, чтобы он решил, будто это из-за него, и так ведет себя по-хозяйски: сел за стол и ждет, пока она принесет ему обещанный ужин. Хотя он же их постоялец, так имеет право, а она успела придумать всякие глупости.

Собравшись с мыслями, успокоившись, вышла в зал, поставила на стол поднос и только сейчас заметила, что он пуст.

– Невидимой едой меня еще никто не кормил, – не удержался гость от шутки.

Он рассмеялся, а ей хотелось заплакать. Уже чувствовала, как задрожали губы, а на глаза навернулись слезы. Почему так глупо вела себя рядом с ним? Где ее храбрость и все те язвительные замечания, придуманные для него?

Отвернулась, но далеко уйти не успела. Квилл перехватил ее, обнял, будто имел на это право, и произнес:

– Прости меня! Ты так мило смущаешься, хотя чаще жалишь словами. Не хотел тебя обидеть.

– Вот еще! – отозвалась Айяна, шмыгнув носом. Надо было бы оттолкнуть наглеца, но делать этого не хотелось. – Кто много обижается, тот мало живет.

– Неужели умирает до срока?

– Нет, скорее сам себя лишает радости, а без нее жизнь превращается в существование.

Могла бы и дальше так стоять, прижавшись щекой к груди невыносимого мужчины, но отпрянула, едва услышал голоса родителей. Ванора держала мужа за руку, будто юная девушка, не желая отпускать его ни на мгновение. Айя поцеловала отчима в щеку и получила ответный поцелуй.

– Я сейчас на стол соберу. Поешь с дороги, отец.

– Гостя накорми, дочка. Вечером зайди ко мне. Поговорим.

Она кивнула, недоумевая, о чем могла пойти речь. Галим не выглядел расстроенным, скорее уставшим и задумчивым. Стоило ли волноваться понапрасну?

За ужином, слушая рассказ Квилла о поездке, вновь задумалась об Академии. Не проще ли было бы уехать, чтобы не подвергать опасности семью? Расскажи она всю правду, отчим не успокоится, пока не поквитается с ее обидчиком. Молчать тоже нельзя: кто знает, на что способен мерзкий драконоборец. Вдруг решит отомстить ей за то, что отвергла его домогательства?