— Ого, — Тринат смотрел на результат ее труда с выпученными глазами. Почти точно так же глядела на это и сама Исха. Она никак не ожидала, что заклинание окажется настолько действенным.

Словно завороженная, она гладила затянувшуюся рану самыми кончиками пальцев. Так увлеклась, что не сразу поняла, что Веренир пришел в себя.

— Помоги мне встать, — прохрипел он десятнику, который сидел возле него на коленях. При взгляде снизу вверх это выглядело довольно нелепо. Воин как будто не знал, что он тут делает. Конечно, он ведь обучен держать оружие в руках. А как поступать, когда твой господин просто отключился? Горло нещадно першило от дыма, который еще остался в груди. Верениру пришлось несколько раз прокашляться, прежде чем хотя бы слово вылетело из его уст.

Исха склонилась над воином, которого десница вынес из полуразрушенного дома.

Веренир поступил глупо. Нельзя рисковать собой ради обычного дружинника. Звучит цинично, но практично. Маг слишком важен для защиты княжества, а этот малый, хотя и очень храбрый, но в сущности не представляет никакой ценности в масштабах государства.

И все же рядом с ведьмой в некроманте взыграло желание выглядеть в ее глазах героем. Снова и снова доказывать ей, что он достоин ее. Почему-то это гребаное чувство неуверенности в себе, которое он похоронил еще в юности, рядом с этой женщиной давало о себе знать постоянно. Себе или ей он хотел что-то доказать? Десница не знал.

Ведьма, словно зачарованная, водила кончиками пальцев по груди мужчины, веки которого трепетали. Веренир видел его рану, и она была ужасна. Но только не теперь. Когда десятник помог некроманту привстать, тот понял, что рана уже полностью затянулась. Более того, на груди храбреца не осталось ни единого шрама. Это выглядело впечатляюще. Способности Исхи снова должны были его удивить.

Но не об этом он думал. А лишь о том, насколько нежно подушечки ее пальцев касались мускулистой груди воина. Злоба поднималась откуда-то из глубины души. Веренир сжал кулаки, загребая сухую грязь ногтями. Он ничего не мог с собой поделать. Это сильнее его. Глухой рык донесся из его горла. Он даже не сразу понял, что этот звук издало его собственное тело.

Только теперь Исха посмотрела на Веренира. Она выглядела удивленной, как будто не заметила, что он уже очнулся. Наверное, так оно и было. Слишком она занята оказалась воином, чтобы думать о нем. Ревность потекла по венам ядом, отравляя его, лишая способности трезво мыслить.

— Веренир? — Исха наконец убрала руку от раненого и, подобрав юбку, подползла к нему на коленях, глядя встревоженно и даже как будто испуганно. — Что с тобой?

— О чем ты? — он попытался продышать ярость, которая возникла в нем, но тон все равно вышел слишком резким. Он не хотел так с ней разговаривать. Видит Ясногорящий, не хотел. Но что-то внутри как будто не давало говорить по-другому.

Исха протянула руку к нему, хотела коснуться его лица, но Веренир отклонился. Злость придала силы. Резким движением он поднялся на ноги. Ведьма отпрянула от него, непонимающе глядя.

Этот взгляд прожигал в груди дыру размером с крупное яблоко, но десница ничего не мог с собой поделать. Сейчас — нет. Чтобы прийти в себя, нужно немного времени или кто-то, на ком можно сорвать злость.

Он вышел со двора. Уже почти полностью стемнело. Но никто не расходился. Логовцы облепили дом со всех сторон, не желая пропускать конец истории. Некоторые из них принесли факелы, и лица в толпе были освещены.

— Кто это сделал? — спросил он ледяным тоном, обводя каждого тяжелым взглядом.