Между тем сир Альвин торжественно сообщил нам, что приобретённый на ярмарке кинжал, безусловно, украсит его коллекцию оружия. И, пригласив Герарда немедленно её оценить, схватил того за руку и потащил к лестнице.
- Мадам Джанина, у меня не хватает слов, чтобы выразить вам свою признательность, – вполголоса заговорил Рэндольф, как только мы остались наедине. – Смею предположить, вам было нелегко уговорить сира Альвина дать мне временный приют в вашем замке. Но я хочу заверить вас в том же, что уже пообещал вашему отцу: я не буду для вас обузой и постараюсь как можно скорее покинуть Бейль.
- Ну что вы, сир Рэндольф, какая же вы обуза? – возразила я, одарив рыцаря робкой улыбкой: совсем как школьница, встретившая свою первую любовь. – По мне, так оставайтесь в Бейле столько, сколько захотите. Лично меня ни капельки не стесняет ваше присутствие... даже наоборот...
Я резко умолкла, запоздало сообразив, что ляпнула лишнее. Не хватало ещё, чтобы Рэндольф подумал, будто я ему навязываюсь! Несмотря на то, что репутация Джанины де Бейль уже была в некотором смысле подмочена, мне не хотелось выглядеть в глазах благородного рыцаря этакой развязной легкодоступной особой.
Любопытно было бы узнать, какое он составил мнение о единственной дочери крайне неуравновешенного сира Альвина и наследнице захудалого имения Бейль? Догадался ли он, что означали слова сира Альвина о ста тысячах королевских золотых? И если да, то какие эмоции вызвало у него осознание того, что юная Джанина являла собой, в сущности, разменную монету?
Король купил приглянувшуюся ему невинную девушку, сделал её своей любовницей (иначе говоря: попользовался ею в своё удовольствие), а потом за ненадобностью вышвырнул её из своей постели и вообще из дворца как шелудивую кошку... Что же теперь делать бедной опороченной девушке, чудом избежавшей казни? Наверное, искать жениха. Как там сказал мэтр Герард? «Возможно, потом, когда скандал с вашим именем утихнет и постепенно забудется, вы сможете найти состоятельного человека, который возьмёт вас в жёны». Выходит, если в разговоре с Рэндольфом я буду позволять себе какие-либо вольности или намёки, он, пожалуй, решит, что Джанина Оливия де Бейль намеревается его охмурить.
Размышляя таким образом, я даже не заметила, что мы с Рэндольфом продолжаем не отрываясь смотреть друг другу в глаза. И взгляд рыцаря вдруг показался мне таким смелым, что я почувствовала смятение... почти панику.
Ах, если бы я сейчас выглядела более привлекательно (в красивой чистой одежде, умытая, причёсанная, без этих ужасных следов пыток на нежной белой коже), то и уверенности у меня было бы больше! Каждая женщина, независимо от её возраста и социального положения, осознавая свою физическую привлекательность в глазах мужчины, всегда находится в выигрышном положении и чувствует себя едва ли не королевой. Но в данный момент это был, увы, не мой случай...
К счастью, на выручку мне пришла Асми:
- Мадам, не угодно ли вам подняться в вашу комнату? – любезно спросила служанка, однако, от меня не укрылся её укоризненный взгляд, которым она одарила рыцаря. Стало быть, Асми тоже что-то уловила в том, как на меня смотрел Рэндольф? Что-то, что вызвало у неё негодование...
- Да, конечно! – поспешно ответила я. Пожалуй, даже слишком поспешно.
Встала из-за стола и, скользнув по лицу Рэндольфа смущённым взглядом, тихо сказала:
- Доброй ночи, сир Рэндольф.
- Доброй ночи, мадам Джанина, – ответил рыцарь учтиво, но на его губах играла едва заметная улыбка.