- А-а-а... кажется, Герард, брат Асми? – немного погодя проговорил сир Альвин, и я обрадовалась: ну, слава богу, в его помутнённом рассудке, кажется, прояснилось.

- Да, Герард. Мэтр Герард Мелло, – подтвердил свою личность адвокат.

- Вы знаете, мэтр, купец снова приехал в Бейль! – часто мигая ресницами, сообщил сир Альвин тоном обиженного ребёнка. И это заставило меня усомниться в том, что кризис действительно миновал, а значит, моя радость оказалась преждевременной.

Герард выпрямился и решительным голосом проговорил:

- Купца здесь нет и он больше никогда не появится в Бейле, потому что его убили разбойники. Можете мне верить, сир Альвин.

Беззубый рот сира Альвина широко открылся, что, должно быть, означало улыбку:

- Никогда не появится? Вы говорите, что соблазнитель моей жены больше никогда здесь не появится? Это правда?

- Не появится, – твёрдо повторил Герард, обменявшись с Асми быстрыми взглядами.

- Честное благородное слово? – допытывался сир Альвин, боясь поверить своему нечаянному счастью.

- Честное благородное слово, – торжественно произнёс адвокат.

Только теперь сир Альвин совершенно успокоился, и по его лицу разлилась блаженная улыбка, которая разглядила все его морщины; Асми протянула брату свою большую красную руку.

- Благодарю тебя, Герард, – сказала она. – Наверное, ты единственный человек во всём королевстве, кто умеет его убеждать.

После этого Асми присела передо мной в знак уважительного приветствия.

- Добро пожаловать в Бейль, мадам Джанина, – громко проговорила она и искоса взглянула на сира Альвина: будто проверяла, какой будет его реакция.

Услышав имя дочери, сир Альвин встрепенулся и как будто только теперь заметил моё присутствие.

- Джанина? – Он подался ко мне всем телом, приглядываясь. – Это в самом деле ты, Джанина? Твоё имя – Джанина, не Изабетта?

Я покачала головой и, стараясь придать своему голосу как можно больше уверенности, ответила:

- Нет, я не Изабетта. Меня зовут Джанина Оливия и я – ваша дочь.

Сира Альвина словно кулаком в грудь ударили. Он сжал бледные губы, а его глаза под седыми бровями заметали молнии.

- Как ты посмела явиться сюда, ты, дочь, недостойная своего отца?! – неожиданно заорал он на весь двор. Да так, что его не услышал бы только глухой.

Девочка-подросток в грубой домотканной рубахе, которая только выскочила из кухни, как была с лоханью в руках, так и застыла на месте с вытаращенными от испуга глазами и открытым ртом. Хромой старик в войлочном колпаке, едва выглянув из-за двери, тут же исчез.

- Я... эм-м-м... Простите, батюшка, но мне больше некуда идти, – пролепетала я, совершенно выбитая из колеи грозным окриком моего, так сказать, новоявленного родителя. Мой настоящий отец, отец Нины Никитичны Саевич, никогда не позволял себе кричать на меня.

Глядя в перекошенное от злобы лицо сира Альвина, я уже собиралась ретироваться, как вдруг Асми, схватив меня за руку, зашептала мне на ухо:

- Сделайте милость, мадам, не говорите ему правду! Скажите, что вы приехали в Бейль не потому, что вам негде жить, а потому, что вы соскучились по вашему батюшке... Сир Альвин будет рад это услышать.

- Батюшка, – склонив повинную голову, проговорила я уже громче, – простите, если я причинила вам много неприятностей. Я глубоко раскаиваюсь в своих ошибках, в своей беспечности и... гордыни. И ещё я хочу сказать, что всё это время скучала по вам... и по Бейлю.

- Твои ошибки дорого мне стоили, Джанина: я так и не увидел той сотни тысяч золотых, которые мне обещал король, – ворчливым голосом напомнил о своих бедах сир Альвин. – И теперь из-за твоей, как ты говоришь, беспечности на наше родовое поместье наложат арест, а мы с тобой, чтобы не сдохнуть от голода, пойдём просить милостыню!