Адвокат прервался – повозка угрожающе накренилась, угодив колесом в очередную колдобину, и мы оба замерли в невольном страхе. Вообще же, лично меня всю дорогу не покидало стойкое ощущение, что добраться до Бейля на полностью уцелевшем транспорте нам поможет только чудо. Повозка всё время издавала странные звуки и жалобно скрипела, точно на последнем издыхании, и мне казалось, что ещё немного – и она либо потеряет колёса, либо совсем развалится.
- После смерти сира Гилдаса положение в Бейле сразу стало угрожающим, – чуть погодя, убедившись, что опасность миновала, продолжил Герард. – Сир Альвин, который тогда только вернулся из военного похода, принялся сам управлять имением и управлял из рук вон плохо. А ведь ему ещё надлежало платить налоги в королевскую казну. Сир Альвин жаловался всем и даже самому королю, что монахи поставили его в такое положение, при котором налогов не соберёшь. А тут ещё мадам Изабетта сбежала с любовником, оставив мужа с младенцем на руках... Сир Альвин стал чернее тучи, а позже пристратился к чрезмерному потреблению вина. Хозяйство тем временем без нужного присмотра пошло вкривь и вкось. И всё равно сир Альвин не подпускает монахов к тому земельному участку, который его батюшка взял в аренду. Он заявил им, что нашёл на чердаке какой-то старый, пожелтевший, почти истлевший план, на котором ясно, как божий день, видно, что эта земля принадлежит не аббатству Святого Лойола, а имению Бейль. Монахи, конечно же, возмутились, затеяли судебный процесс. На тяжбу тоже нужны деньги, а денег у сира Альвина нет, – пришлось залезать в долги. Адвокат (кто бы мог подумать, что обманет, стервец?), которого нанял сир Альвин, клялся и божился, что выиграет дело, шесть лет доил его, как корову, потом пропустил срок, и всё пропало. Но и это ещё не всё: нужно возместить монахам судебные издержки, они пригрозили, что ждать не будут ни одной минуты. Не отдаст сир Альвин денег или землю честью – попадёт под опись. А срок не за горами – через полгода.
Герард умолк и, поджав губы, бросил на меня полный горького упрёка взгляд.
- Не хотите ли вы сказать, что в столь бедственном положении моего родителя есть моя вина? – догадалась я, без труда «расшифровав» намёк адвоката.
- Как вы понимаете, – начал отвечать адвокат, пускаясь в подробности семейной истории, – сир Альвин состояния не нажил и никакого приданого за дочерью, то есть за вами, мадам, дать не мог. Он мог рассчитывать только на чудо. Или же на милосердие какого-нибудь сеньора, который позарится на вашу нежную юность и редкую красоту. И чудо свершилось! Во время охоты в своих угодьях (земли королевского домена находятся поблизости Бейля) Его Величество король Гольфрид случайно влюбился. Вы, мадам, поднесли ему напиться, когда король проезжал мимо вашего замка. Король, поражённый вашей красотой, возжелал иметь вас подле себя, во дворце. Сир Альвин умело использовал нетерпение страстно влюблённого в его дочь государя, то подавая ему надежду, то отказывая. В конце концов он огласил условия, при которых вы, мадам, могли стать любовницей короля. Их было всего три: сто тысяч золотых, титул маркизы и письменное обещание жениться. Его Величество написал это обещание своей собственной кровью, обязуясь сделать вас своей женой, – в случае, если вы понесёте через семь месяцев после того, как он впервые возляжет с вами, и затем в срок разрешитесь от бремени сыном. Ведь королю нужен наследник престола...
Мэтр Герард снова выдержал паузу, как-то подозрительно отёр глаза и прибавил несвойственным ему тонким, почти плаксивым голосом: