Как только наши приготовления подошли к концу, на кухню зашел Тим и с гордостью заявил, что повозка подана к центральному входу.

— Выпей пока чай и переведи дыхание, а я быстренько проведаю Алоиса и спущусь. Тим, захватишь фляжки с горячей водой?

Тим кивнул, и мы с Роландом направились к лестнице. Ребенок дремал, Матис же явно скучал. Проверила температуру Алоиса, прижавшись губами ко лбу, — не поднялась.

— Ты читать умеешь? — спросила шепотом у Матиса. Он покосился на Роланда и кивнул. — Роланд, у вас есть детские книги? Принеси, будь добр, а то они со скуки ещё чего вытворят.

Мотька надулся и начал заверять, что они не будут баловаться. Ага, знаю я детей их возраста: чуть полегчает и снова весь дом на ушах стоит!

Роланд вернулся быстро, и уже через пять минут мы выходили на крыльцо. Огляделась, отмечая потрескавшиеся от старости ступени и общий унылый вид. Фонтан вблизи выглядел и того хуже. Забравшись в ландо, я ещё долго рассматривала здание. Даже несмотря на все следы запустения, усадьба производила приятное впечатление. Если будут деньги и возможности, я всё восстановлю.

Пришедший Тим вручил нам по фляжке с горячей водой. Я свою флягу пристроила под ноги. Мои сапожки были рассчитаны на более мягкий климат, и заменить их сейчас было нечем.

Тим пустил лошадь тихой трусцой, и через полчаса мы были на месте. За время дороги обдумала стратегию: вилланы — это не крепостные крестьяне, а свободные фермеры, из чего следует, что наказать я их толком не смогу, максимум — прогнать с земли, если они откажутся уплатить оброк немедленно. Но меня этот золотой совсем не спасет.

Я не стала обращаться к старосте, попросила конюха довезти нас сразу до двора, который поставлял нам молоко. Деревенские мальчишки заприметили нас издалека, так что у ворот нас встречал сам хозяин с женой.

Пока Тим помогал мне спуститься с повозки, я успела узнать у него имя виллана.

— Доброго дня вам, виконтесса! — поздоровался Вернер. Я демонстративно оглядела телегу, стоявшую у ворот.

— И вам доброго дня, Вернер! — ответила я после паузы. — Как ваша лошадь себя чувствует?

Виллан растерялся.

— Нормально, госпожа…

— Тогда мне совершенно непонятно, почему вы нарушили договоренность. Отчего не привезли сегодня молоко?

Он на миг опустил взгляд, но тут же взял себя в руки.

— Я подумал, что в усадьбе людей совсем немного осталось и достаточно будет теперь ездить раз в два дня. Да и распутица...

Я скептически хмыкнула, демонстрируя, насколько поверила этим оправданиям.

— Допустим, — медленно протянула я. — А творог со сметаной решили завтра завезти?

— Да. — Вернер обрадовано закивал.

— В том же количестве, что и седьмого? — Он на автомате продолжал кивать. — То есть, вы в одностороннем порядке решили уменьшить поставки вдвое?! — резким тоном уточнила я. — Хотя с учетом сегодняшнего пропуска, получается, даже вчетверо?

Вернер посмотрел на молчаливую жену и неуверенно кивнул.

— Тогда выплатите остальную ренту за апрель немедленно. Я на эти деньги найду другого виллана, который будет поставлять оговоренное количество молока и без всяких неожиданностей. От тебя же буду ждать ежедневно по крынке молока и творог, сметану, масло в нужных пропорциях.

— Но, госпожа... — начал виллан.

— Семьдесят пять серебряников. Немедленно! — перебила я тоном, не терпящим возражения. Сумма была большая для фермеров, но все же подъемная, если готовиться к этому месяц, то есть постоянно откладывать.

— Но мы же...

— Или собирай вещи и уматывай отсюда, гнида! — рыкнула я, уже не пытаясь сдерживаться. Жена начала причитать, как блаженная. А я, вроде, и не кричала, но мой голос перекрыл её стенания. — Ты знал, что кроме меня в усадьбе остались только старики и дети! Думал, что если я не поправлюсь, никто и претензии не выставит?!