Илья, между тем, вёл себя очень странно. Он был явно смущён, и глаза его бегали, когда он представлял их друг другу:

– Познакомься, Верунчик... Это мой приятель Леон.

Парень чмокнул ошеломлённую Веру в щёку и что-то пылко заговорил по-французски. Она вежливо и глупо улыбалась в ответ, поскольку не знала на этом языке практически ни слова... кроме, разве что, "бонжур" да "амур". И "шерше ля фам". Но отчего так стесняется Илья? Что здесь происходит?

Бельгиец вёл себя непринуждённо, продолжая весело болтать, и вдруг в какой-то момент Вера обратила внимание на то, что он держит Илью за руку. Держит, как влюблённый – переплетя свои пальцы с его. Она так смешалась, что, вспыхнув, торопливо отвела взгляд и сделала вид, будто ничего не заметила. Мозг совершенно отказывался анализировать полученную информацию.

– Послушай… – всё ещё смущаясь, начал Илья. – Ты не будешь против, если я сейчас посажу тебя в такси и отправлю домой? У нас с Леоном ещё остались кое-какие дела. Ты не беспокойся, я оплачу машину и даже запишу номер на всякий пожарный, чтобы водитель не позволял себе лишнего.

Вера молча и растерянно кивнула. Неужели Илья – гей? Она никогда раньше не сталкивалась с представителями нетрадиционной сексуальной ориентации, только слышала да читала о них. Ей казалось, что она вполне лояльна к ним, но... одно дело – думать об отвлечённых незнакомых людях, и другое – внезапно осознать, что твой друг, которого ты знаешь с детства, тоже гомосексуалист!

Они вышли на улицу все вместе, и Илья принялся ловить для неё такси. Вера продолжала подавленно молчать. Наконец машина была остановлена. Илья, как и обещал, усадил подругу в салон, записал номер и сказал, что позвонит через часик – проверить, благополучно ли она добралась до дома. Он уже собирался захлопнуть дверцу, но Вера вдруг перехватила его руку.

– Скажи, Иисусик, у вас... всё серьёзно?

Щёки Ильи вспыхнули заревом. Он опустил глаза, но Вера, отбросив всякое стеснение, продолжала пытливо вглядываться ему в лицо.

– Ты теперь меня презираешь? – наконец выговорил он через силу.

Она с досадой поморщилась.

– Нет, конечно. Какое отношение к нашей дружбе имеет твоя личная жизнь? Но... я просто подумала о Дине. Она это не переживёт!

Илья помрачнел.

– Дина – моя боль... Я люблю её как сестру, как друга. Но совсем не могу, не хочу на ней жениться! Что за дурацкий обычай – тоже мне, дворяне девятнадцатого века, договариваются о свадьбе детей, не спросив их самих!

– Как же ты скажешь ей об этом? – грустно поинтересовалась Вера.

Илья умоляюще взглянул на неё:

– Только ты ничего пока ей не говори, прошу тебя! Я как-нибудь сам... позже.

– Ну мы едем или нет? – вызверился тем временем таксист.

Илья вздохнул и наконец-то захлопнул дверцу машины за Верой. Она смотрела на него из-за стекла с искренним сочувствием.

Открытие, что Илья – гей, ошеломило её даже не самим своим фактом, а моментально вспыхнувшей пронзительной жалостью к сестре. За последние годы она полюбила Дину – по-своему, может быть, не со всей силой, на которую была способна, но всё-таки полюбила.

Вера вообще привязалась к членам своей новой семьи: как-никак, уже полжизни провела с ними в Москве. И мачеху она звала мысленно "Снежной королевой" скорее по привычке, чем от реальной неприязни. К ней она тоже привыкла, любила и жалела её. Но больше Вера любила, конечно же, бабушку и отца…

___________________________

* Ашрам (санскрит) – обитель мудрецов и отшельников в древней Индии; в современности термин “ашрам” чаще используется для обозначения духовно-религиозной общины