– Это на юге-то, – кривила губы мачеха, брезгливо вытряхивая из стакана разваренный сморщенный чернослив.

Как и за завтраком, она почти ничего не ела, кроме нескольких ложек салата и небольшого количества мяса. Правда, на этот раз Дину заставляли хотя бы доесть суп – если Снежная королева могла себе позволить сидеть на постоянных диетах, то у дочери всё-таки был растущий юный организм, которому требовалось нормальное питание.

После обеда весь санаторий погружался в анабиоз. Кто-то спал, кто-то просто валялся с книгой или газетой на кровати – во всяком случае, желающих гулять по жаре не находилось. Даже на тенистых дорожках парка было тихо и пустынно, а на пляже оставались лишь отъявленные камикадзе, и те под зонтиками.

Снежная королева с Диной устраивали себе полноценный тихий час. Девочка спала, а мать просто возлежала на кровати с какой-нибудь омолаживающий маской на лице или полировала пилочкой ногти. Ни за какие коврижки она не согласилась бы выйти в это время суток под палящее солнце – это было губительно для кожи и вызывало ранние морщины и старение. Но отцу с Верой не сиделось на месте: они устремлялись в город, тем более, что правилами санатория это не было запрещено.

Громов уже бывал прежде в Одессе и теперь с удовольствием устраивал для младшей дочери увлекательные экскурсии. Вера пришла в полный восторг от ментальности этого города – если бы, конечно, ей было известно слово “ментальность”. Девочке казалось, что все люди здесь – удивительно приветливые, радушные, весёлые и какие-то… родные. Слушая певучий и искромётно-юморной одесский говорок, она постоянно вспоминала бывшую соседку по коммуналке – Таньку.

10. 9

Наиболее колоритным Вере предсказуемо показался легендарный городской рынок – Привоз.

Лучше всего, конечно, было бы ездить туда прямо с утра, но и днём оставалось, на что посмотреть. Им с отцом не нужна была рыба, но они всё равно с удовольствием прогуливались между рядами, присматривались, приценивались, перебрасывались шуточками с продавцами.

– Свежая у вас камбала? – с любопытством спрашивал папа.

Жирная, плоская, аппетитная даже в сыром виде камбала поблёскивала чешуёй и как будто подмигивала им слюдяным глазом. Полная продавщица с выпирающими из фартука, как сдобное тесто из кадки, телесами, оскорблённо отмахивалась:

– Шо за вопрос?! Только сейчас из моря.

Впрочем, самую свежую рыбу было видно и так, без вопросов – она прыгала и извивалась на прилавках.

От богатства ассортимента начинало рябить в глазах: тюлька, сельдь, карпы, сардины, бычки, судак, форель, караси... Вера очень удивлялась названию некоторых видов рыб: к примеру, её ужасно веселила надпись "сардель черноморская", а тюльку здесь именовали и подписывали нежно – "тюлечка". Пробираясь между рядами, девочка весело взвизгивала, когда её обдавало пахучими брызгами с обеих сторон. Практически каждая табличка с названием рыбы сопровождалась припиской "ОЧЕНЬ ВКУСНАЯ!"

– Разделочка бесплатная, – радушно предлагали продавцы. - Берите рыбку, шикарная рыбка, мамой клянусь!

Затем переходили к прилавкам с вяленой, сушёной, солёной и копчёной рыбой. Здесь было круче: можно было не просто смотреть, но и бесплатно пробовать товар. Отец с Верой налегали на копчёную скумбрию с золотистой масляной шкуркой.

– Мужчина, – в шутку обижалась очередная пышная дебелая торговка лет сорока пяти, – шо вы только на мою рибочку смотрите? Взгляните, к примеру, на меня, я – симпатичная, к тому же разведена. Таки вы женаты?

Отец заливисто хохотал и галантно отвечал каким-нибудь витиеватым комплиментом.