У Ромки игрушки были даже поинтереснее. Не только потому, что чужое всегда лучше, а потому ещё, что дядя Сеня бережно хранил ёлочные украшения, доставшиеся ему от родителей. Родители, в свою очередь, сохранили многие игрушки времён своих прабабушек и прадедушек. Таким образом, у Малютиных в домашней коллекции имелись даже игрушки начала двадцатого века: нежный ангел со свечой, пухлощёкий младенец в одеяльце, актриса цирка на трапеции... Правда, Ромке с Верочкой нравились больше советские, до- и послевоенные: папанинец на льдине с белым медведем, октябрёнок – покоритель Севера, пионерка на качелях, девочка с почтовой посылкой в руках...

Для ёлок дядя Сеня сколачивал устойчивую деревянную крестовину. Дети маскировали её марлей, имитируя снежные сугробы у подножия ели, и ставили под каждое дерево традиционную пару – ватных Деда Мороза со Снегурочкой.

…Под этой же, "европейской", ёлкой нового Вериного дома никакого Деда Мороза не было. "Странно, – подумалось девочке, – вроде живут богато, да ещё и в самой Москве... не могли, что ли, достать нормальную ёлку и нормальные игрушки?"

Бабушка накрыла в гостиной маленький стол на двоих. Мандарины, конфеты, красная икра, пахучие кружочки сервелата, нежно-розовый балык, какой-то салат и утка на горячее.

– Ты любишь икру, Верочка? – спросила она. – Возьми себе бутерброд, не стесняйся.

Вера деликатно надкусила краешек ароматного воздушного французского батона и покатала языком во рту солоноватые скользкие шарики.

– Чёрная икра мне больше нравится! – заявила она наконец.

Бабушка вытаращилась на неё в изумлении, а затем недоверчиво покачала головой, думая, что девчонка просто насмехается над ней. Откуда же ей было знать, что Верин сосед по коммуналке, Яков Моисеевич, время от времени совал детям в замурзанные ладошки по бутерброду с чёрной икрой, которую присылала ему астраханская родня. Он-то сам ел это лакомство натурально ложками – черпая прямо из банки... А вот красной икры до сегодняшнего дня Верочке отведывать не приходилось, и с непривычки она ей не особо понравилась.

Однако, несмотря на подчёркнутую скромность новогоднего ужина, было очевидно, что все продукты здесь куда более дорогие и изысканные, чем те, которыми обычно питались Верочка с мамой. У них-то в коммуналке всё было куда проще… зато веселее.

Мама обычно выкладывала на салате оливье горошинами четыре цифры, обозначающие наступающий год. Ещё она делала смешные ёлочки из затейливо нарезанных солёных огурцов, а также мухоморчики из варёных яиц, половинок помидора и капелек майонеза. На фабрике маме выдавали детский новогодний подарок с типовым набором: пара мандаринов, вафли, шоколадные конфеты, ириски и карамельки. Вкупе с таким же стандартным детсадовским подарком сладкий стол на Новый год получался вполне себе богатым. А уж если учесть, что довершали праздничное меню обожаемые Верочкой домашние компоты... Мама всё лето усердно закручивала банки с соленьями, вареньями, повидлом и компотами, и в новогоднюю ночь неизменно открывала Верин любимый "ассорти": со смородиной, малиной, вишней и яблоками. Жидкость доставалась взрослым (дядя Сеня, к примеру, запивал маминым компотом водку), а фрукты-ягоды с удовольствием съедали дети, и это было самым вкусным на свете лакомством…

Коммунальное празднование перемещалось из одной комнаты в другую, соседи весело чокались друг с другом шампанским и напитками покрепче ("За великий советский народ! За Коммунистическую партию! За нашу любимую социалистическую Родину!" – едко произносил Яков Моисеевич, и было непонятно, шутит он или говорит серьёзно), зазывали к столу и угощали своими яствами, в общем-то, довольно однообразными: тем же оливье и салатом "мимоза", холодцом с хреном, шпротами... У Верочки с мамой редко бывали гости со стороны – в основном все свои, то есть соседи по квартире, но иногда новогоднее застолье разделяла с ними мамина приятельница по фабрике, Зиночка.