…Вера сморгнула, очнувшись от морока. На столе Громовых домашних компотов не наблюдалось. Был магазинный сливовый сок и – видимо, специально для Верочки – стояла бутылка лимонада "Буратино". Ещё мандарины – не пара жухлых, зеленоватых, а полная корзиночка спелых, налитых, даже с виду сочных и сладких. А также много-много шоколадных конфет в вазочке: и "Мишка косолапый", и "Мишка на севере", и "Красная шапочка", и "Кара-кум", и "Ананасные", и "Гулливер" – ешь, не хочу!

– Ну, что же ты скромничаешь, – подбодрила её бабушка. – Давай-ка, я положу тебе белого салата.

Что из себя представляет "белый" салат, Верочка не знала. Выглядел он, впрочем, совершенно так же, как и "зимний" – то есть, оливье. Отведав пару ложек, она поняла, что, по сути, её мама готовила то же самое – ну, то есть, конечно же, вкуснее. "И названия салатов у них в Москве дурацкие", – с досадой подумала девочка, всё больше раздражаясь.

Утка с яблоками ей тоже не особо понравилась – уж конечно, гораздо меньше, чем мамина жареная курица. Мама всегда подкладывала ей на тарелку лучшие кусочки – ножку или грудку, и Верочка с наслаждением обгрызала поджаристую золотисто-коричневую кожицу, истекающую пахучим горячим соком…

Это было странное, на редкость нескладное застолье. Сначала они молча смотрели с бабкой по телевизору новогодние комедии, бездумно переключая с одного канала на другой и обратно. Особо выбирать не приходилось: "Ирония судьбы", "Карнавальная ночь", "Чародеи"... После боя курантов, под которые они торжественно подняли бокалы с лимонадом, бабка уточнила, не хочет ли Вера спать, и, получив отрицательный ответ, предложила попить чаю с тортом.

Под чай и новогодний праздничный концерт, начавшийся сразу после полуночи, Верочку разморило. Она вполглаза и вполуха следила за происходящим на экране, уютно свернувшись калачиком в мягком кресле. Валентина Легкоступова пела "Ягоду-малину", Вайкуле с Леонтьевым – "Ах, вернисаж", Владимир Кузьмин исполнял "Симону", а Зураб Соткилава – "Сулико" на грузинском языке... Льва Лещенко сменяла София Ротару, а Ротару – Пьеха и Пугачёва, "Весёлые ребята" призывали тётю не волноваться, братья-узбеки отплясывали свои народные танцы, а Ярмольник, Абдулов, Фарада и Ширвиндт веселили народ…

Почти четверть века спустя, вернувшись из США в Россию и встречая здесь свой первый Новый год, Вера включила телевизор и поразилась: на всех каналах (которых, к слову, стало не в пример больше) мелькали практически всё те же лица из её советского прошлого: Пугачёва, Вайкуле, Лещенко, Леонтьев, Ротару... И фильмы крутились те же самые, привычные с детства - "Ирония судьбы", "Чародеи" и "Карнавальная ночь".

"Неужели за два с половиной десятилетия в стране не появилось новых достойных артистов и не сняли больше ни одного стоящего новогоднего фильма?" - с грустью подумала она.

Вера и сама не заметила, как заснула. Бабушка в этот момент как раз отлучилась: в прихожей заливисто трезвонил телефон. На бесконечные новогодние поздравления от бывших коллег и многочисленных приятельниц нужно было вежливо отвечать традиционными пожеланиями ("Здоровья, самое главное – здоровья, всё остальное приложится!").

Вернувшись в гостиную, старуха обнаружила, что Вера свернулась калачиком прямо в кресле и безмятежно посапывает. Римма Витальевна осторожно перенесла её на свой раскладывающийся диван, уложила поудобнее, накрыла одеялом и долго-долго сидела рядом, смотря на внучку.

– Ничего… – пробормотала она, – ничего, купим тебе кровать, поставим в детскую... Всё у нас будет хорошо, девочка.