Вечерело. С гор потек вниз холодный воздух, оседая в низинах продирающим до костей промозглым туманом. Народ собрался на Капитолии, чтобы помянуть усопших. Монашки принялись читать на испанском тексты из Библии, стоя со свечами перед книгой, привезенной из монастыря. Народ внимал молча. Вдова, с опухшим от слез глазами, не моргая смотрела на свечу. Дети суетились вокруг нее. Старшие плакали.

Капитан после окончания молебна дал знак свечой Паликовски, чтобы тот начал процедуру сожжения усопших. Вспыхнувший жаркий огонь, облитых соляркой покойников, вызвал у вдовы бесшумные рыдания. Капитан посчитал, что сейчас он должен быть рядом с ней. Подошел к женщине и погладил ей трясущуюся спину. Она вздрогнула, подняла газа, в которых отражался огонь скорбного безумства.

– Панчезе прав, это место проклято. Нас всех постигнет та же участь. Это не рай, это ад, маскирующийся под него, – выдала она, огорошив капитана.

Женщины кинулись успокаивать Лупиту.

– Лупита, время вылечит твои раны. Тебе детей надо вырастить, а здесь у нас еда и жилье, все налажено.

Коннелли не нашел, что сказать, незаметно удалился от страдающей вдовы и ее подруг. Когда он обернулся, то увидел, что она смотрит на него, не сводя глаз, что в свете горящих свечей выглядело дьявольски. Его передернуло. Женщина явно считала, что он виноват в смерти мужа. Конечно, он нес ответственность за всех, но обстоятельства, которые произошли, были уникальными, их никто не рассматривал. Вероятность заражения чумой была примерно такой же, как получить метеоритом по темечку. Лупите требовалось время, чтобы понять, что в смерти мужа вины Коннелли не было.

Похоронный огонь догорел. Паликовски спустился вниз и на ухо сообщил капитану о том, что останки прогорели достаточно хорошо, чтобы не переживать о том, что ветер и птицы разнесут заразу.

– А что больные, они как?

– Почти без изменений. Состояние стабильно тяжелое. Бредят, просят пить. Я им скормил с водой первую порцию плесени. Завтра посмотрим, будет ли результат.

– Черт, Сэм, я уже боюсь этого завтра. У нас, что ни день, то новая неприятность.

– Все будет хорошо, капитан. Вам надо выспаться, по-настоящему, ни о чем не думая, разгрузив мозг. Он ведь так устроен, что чем больше устал, тем больше видит плохого вокруг. Даже там, где его нет.

– Твои бы слова да Богу в уши.

– Я могу дать Вам таблетку для сна.

– Конечно, опять ты со своим плацебо. Я в прошлый раз глаз не сомкнул, все ждал, когда захочу спать. А вместо этого, бегал на улицу, мочился каждые четверть часа.

– Да, в тот раз я дал маху. Подумал, что у мочегонных давно истек срок годности.

– Истек, как и у меня, поэтому они и сработали.

– С нашей медициной пятнадцатого года после начала новых времен можно действовать только внушением. Поэтому, я внушаю Вам, капитан, что хороший сон поможет Вам найти в себе сил для оптимизма, и свежих идей для управления общиной.

– Спасибо, Сэм, а тебе найти лекарство от чумы.

– Этим я и собираюсь заняться. Пойду на «Монтану» полистаю книжки, может, наткнусь на что-нибудь.

– Было бы здорово, Сэм.

– Само собой, Джон.

– Давай, спокойной ночи.

– До утра.

Обнадеженный и даже заряженный оптимизмом врача Джон лег спать. Он почти не крутился, уснул сразу, поверив в то, что хороший сон поможет ему завтра разобраться со всеми проблемами. Однако, случиться запланированному не удалось, посреди ночи капитана разбудил звук работающего дизеля «Изольды». Кому-то, без его распоряжения понадобилось судно. Чувству недоброе, Джон выскочил из дома. Корабль уходил от берега в сторону открытой воды.