Серый тем временем завершил фокусировку и остановился шагах в пяти. Тая встала рядом с Левой и сжала его локоть. Тот криво улыбнулся, мол, нормально.

– Мы просто сейчас уйдем, и все, – громко возвестил он. – И вот еще. – Он медленно запустил руку во внутренний карман пиджака. – В качестве извинения за неудобство.

Увидев край бумажника, явившегося на тусклый свет, Серый поплыл мгновенно и продолжил движение, выставив перед собой розочку. Лева вздохнул и послушно бросил кошелек ему под ноги. Но это уже не помогло. Серый наступил на кошелек, но не остановился. За его спиной Сван быстро наклонился, поднял кошелек и спрятал за пазухой.

– Окно, – шепнула Тая, оттягивая Леву на локоть. – Надо прыгать.

– Второй этаж, – напомнил Лева, но глаза у него почему-то были веселые и почти не злые. – Разобьешься, папа твой меня убьет.

– А если ты?

Лева подумал секунду, пожал плечами:

– Тогда по фигу.

Тая забралась на подоконник, когда между Серым и Левой оставалось шага два с половиной, перекинула ноги в пустоту и соскользнула туда, притягивая к себе колени, чтобы не поломаться, а просто впечататься. Земля, расквашенная холодным дождем, больно ударила ее в плечо и бок, Тая перекувыркнулась и встала на четвереньки. Она еще трясла головой, когда рядом кулем грохнулся Лева. Сухой костный треск раздался сразу после. И от него внутри у Таи тоже что-то треснуло и разлилось горячим.

Как она тащила Леву, шипящего от боли при каждой попытке перенести вес на поломанную ногу, Тая почти не помнила, так, нарезка из кадров: темная холодная трава хлюпает под ботинками, на Леве сырой пиджак, пальцы скользят по нему, приходится перехватывать локоть, от резких движений Лева стонет сдавленно, этот звук похож на скулеж щенка из коробки на выброс, Таю мутит от чужой боли и жалости, она прислушивается, не идут ли за ними оставшиеся в забросе, даже оглядывается на ходу пару раз, но заброс стоит себе тихонько, словно ничего в нем не произошло. «К черту», – шепчет Тая и приказывает себе стереть из памяти всю наркомфинскую компашку с Клавой в главной роли. К черту так к черту.

Машину Лева оставил через дорогу у высокого забора, над которым возвышался еще более высокий коттедж. Тая прислонила Леву к капоту, но он тут же сполз прямо в грязь, запрокинул голову, задышал через сжатые зубы.

– Пиздец? – спросила Тая, присаживаясь перед ним на корточки.

– Ага, – хрипло признался Лева. – Надо к врачу. Но сначала ботинок снять. Помоги. Сам не смогу.

– Зачем ботинок?..

Правая нога с вывернутой стопой лежала словно бы отдельно от Левы, и Тая старалась просто на нее не смотреть. Что до нее придется дотронуться и вынуть из кожаного ботинка, казалось мыслью странной и нежизнеспособной.

– Там все распухнет, потом только если срезать.

– Ага, – Тая сделала вдох и выдох. – Но будет больно.

– Да уже, – слабо улыбнулся Лева.

Тая осторожно потянула шнурок за свободный край, развязала узел и обхватила ботинок двумя ладонями.

– Готов?

Лева дышал тяжело и шумно, по его лицу расползалась обморочная бледность. Он вскрикнул, когда Тая стащила с него злосчастный ботинок. Но коротко и сдавленно, словно не дал себе права заорать по-настоящему. Тая бы орала, тут без сомнений. Или отключилась бы уже.

– Ты совсем железный, да? – спросила она, усаживаясь на траву рядом. – Ноге пиздец полный, так и знай.

– Да я уже понял, – Лева облизнул пересохшие губы. – Меня хватит еще минут на десять, потом начну рыдать. Надо подмогу вызывать, короче…

– Сейчас отдышусь и пойду у хозяев спрашивать адрес. Вызову скорую.