– Это не дает ему права посылать сюда сыночка.

– А он послал?

– Да. На неопределенное время. В жизни не слышала о такой наглости!

– Чистое хамство, – согласился граф, но не удивился. После того, что случилось рано утром, его не могли удивить американские поступки Кобболда.

Обрадовалась только Терри.

– Стэнвуд приедет? – сказала она. – Как я рада!

– Ты его знаешь?

– Мы с ним – как яичница с беконом.

– Что-что?

– Очень дружим. Он меня спас в Лондоне.

Что-то зашевелилось у стола. Дезборо Топпинг вышел из транса.

– Эллери Коббодд? – проговорил он. – Я с ним учился. Толстый такой…

– Вот как?

– А сейчас – ужасно богатый. Леди Адела вздрогнула.

– Во-от как?!

– Я думаю, миллионер, – сообщил ее муж, снова ныряя в альбом с марками.

Строгое чело просветлело, грозный взор умягчился. Железная леди мелодично воскликнула:

– Вот как?

И продолжала со всей сердечностью:

– Так он наш родственник? Терри дружит с его сыном? Конечно, мы его пригласим. Дезборо, ответь ему немедленно. Вот адрес. Подпишись «Шортлендс»! Он обращается к тебе, папа.

– А не к тебе? – осведомился граф, возвращаясь к мыслям об этом счете. – Почему же ты прочла телеграмму?

– Сообщи, что отец встретится с его сыном…

Граф вздохнул. Его отпускают в Лондон, а денег нет. По-видимому, именно это Космо Блейр имел в виду, когда говорил за обедом о трагической иронии.

– …и привезет в замок. Все ясно? Да, прибавь, что мы очень рады. Нью-Йорк, заметь – одно слово.

– Сейчас, дорогая. Прихвачу альбом, он очень интересный. Я нашел марку, которая стоит фунтов десять.

– Значит, Клара не потащит его на базар, пока ты всего не просмотришь, – решительно сказала леди, знавшая, как и средняя сестра, до какой черты простирается помощь неимущим селянам.

– Минутку, минутку, – заторопился граф, взволнованный ценой марки. – При чем тут Клара? Какая чушь!

– Что ты имеешь в виду?

– Полная чушь! Вздор, я сказал бы!

– А при чем тут ты?

– Это мой альбом.

– Не говори глупостей.

– Мой. Я собирал марки.

– Бог знает когда.

– Он и в шкафу лежит давно. Смотри, сколько пыли. Проще простого – спрятал марки и забыл.

– Мне не до марок. Дезборо, чего ты ждешь?

– Сейчас, дорогая, сейчас.

Когда дверь за ним закрылась, леди Адела сказала отцу:

– Вот что, папа, езжай. Тогда ты сможешь угостить мистера Кобболда.

– Что!

– Угостить. В ресторане.

Граф закрыл на минутку глаза, словно погрузившись в молитву.

– Превосходная мысль, – одобрил он. – Я думаю, в «Ритце».

– Не угадал, – заметила Терри. – Он вечно торчит в «Баррибо».

– Значит, там, – согласился лорд Шортлендс.

– Можешь прихватить Терри. Младшая дочь часто заморгала.

– Ты слышал, Шорти?

– Вроде бы да.

– Ты не ошиблась, Адела?

– Прихорошись как следует.

– Чудеса! – воскликнула Терри и пошла прихорашиваться.

Граф был счастлив, но удивлен. Что бы это значило? Прижимистая дочь расщедрилась. Поневоле вспомнишь, что случилось со Скруджем рождественской ночью [8].

– Как удачно! – продолжала оттаявшая леди. – Терри очень привлекательна, и они давно дружат. Она говорит, он ее спас. Интересно, от чего? Могла бы раньше сказать. Словом, если они оба будут здесь, в замке…

– Господи! – вскричал граф, немного шокированный. – Какие вы все, однако, свахи.

– Терри давно пора замуж. Она хоть немного уймется.

– Зачем?

– Что ты говоришь! После этого побега…

– Хорошо-хорошо. Лучше потолкуем о расходах. Как я его буду кормить?

– Хватит с тебя двух фунтов.

Редко удается видеть, как графы не верят своим ушам. Леди Аделе посчастливилось. Глаза лорда Шортлендса чуть не вывалились из орбит.

– Два фунта? – переспросил он – Господи боже! А коктейль? А сигары? А ликеры, вина…