Пока я готовила завтрак, дети побежали кормить кроликов. Маленького еще вечером посадили в клетку со старшими. Сегодня я решила завернуть в капустные листья морковь с луком, слегка обжаренные на жире куропаток. Надеялась получить что-то вроде голубцов. Мы специально собирали жир, чтобы на нем делать поджарку. Поврежденные листья, кочерыжку и морковные очистки я отдала детям с собой.

Только собиралась залить голубцы водой, как услышала рев близнецов. У меня оборвалось сердце. Я еще бежала к двери, как в нее ворвалась заплаканная Ильга.

– Кроликов нет! Их кто-то забрал!

В это время по лестнице спускался Лесек. Он уже был одет – мы оставили его вещи в купальне. За ним, заплетая волосы в косу, спешила Зонда. Они вылетели на улицу, забыв накинуть теплую одежду.

– Куда! – крикнула я вслед, но их уже нельзя было остановить.

Я быстро залила голубцы кипятком, посолила, накрыла котелок крышкой и побежала в хлев. Схватила по пути свою шубу и тулуп Лесека. На мне с утра была теплая шаль, перевязанная на груди.

Огромная клетка, где свободно могла поместиться я и еще пара детей, оказалась совершенно цела, но кроликов видно не было. Лесек зло допрашивал близнецов, не забыли ли они вчера, когда ходили кормить зверьков, закрыть дверцу. Мальчишки жались к Зонде и смотрели на «старшего брата» большими глазами.

– Прекрати! – оборвала его Зонда. – Я доила корову поздно вечером, и кролики были на месте. Я сама заглянула к ним и поигралась с малышом. Дверцу закрывала лично. Прежде чем кричать, посмотри получше.

– Куда смотреть? Под солому?! Неужели и так не понятно, что их нет? Три крупных кролика не могли исчезнуть просто так. Разве что какая-то дура специально их выпустила. Из жалости. Не зря слезы лила, когда я предложил сделать из крольчонка рагу.

– Ты сам дурак. Ручками солому пощупай, раз глаза заплыли!

– Хватит кричать! – оборвала я свару.

Сглазила я, думая, что в моем доме мир между псами и магами наступил. Они готовы схватиться не на жизнь, а на смерть из-за каких-то кроликов. Не ожидая того от себя, я со всего маха пнула по клетке. Она отлетела и стукнулась о стену.

Я не ходила смотреть, какую клетку соорудил Лесек. Дел по дому было полно. Поэтому не ожидала, что он не знает, что кроликов нужно закрывать не только с боков, но и снизу. Они мастера подкопов.

Солома сдвинулась вместе с клеткой, и нам открылась глубокая кроличья нора.

– Не будет у нас кроличьей фермы, – вздохнула я. – Упорхнули голубки.

Домой мы вернулись расстроенные. Уже у порога я поняла, что и завтрака у нас тоже не будет. Пока мы разбирались с клеткой, вода выкипела и нас ждали угольки.

– Черт! – выругалась я, с помощью тряпки снимая дымящийся котелок с огня. – Теперь еще чистить придется.

– А все ты! – толкнула Лесека в плечо Зонда. – Разорался: «Кролики! Где мои кролики!». Тупица.

– Молчи, дура.

Я не выдержала. Расплакалась. Села у камина и завыла белугой. Со вчерашнего дня держалась, а тут, надо же, нервы сдали.

И так продуктов мало, а я умудрилась испортить завтрак. Вчера тоже повела себя, как трусиха. Надо было кинуться на того здоровенного пса, что хлестнул Лесека. Дернуть за ногу, чтобы упал с коня. И пнуть. Пусть бы почувствовал, что такое унижение.

– Убил бы! Он тебя убил бы, – Лесек обнял меня. Его глаза были мокрыми. А я не знала, что выкрикиваю свою беду вслух. – Правильно сделала, что не полезла.

Следом за Лесеком ко мне кинулись ревущие близнецы и Ильга. Последней обняла всех нас Зонда. Мы ревели хором, с причитаниями. Каждый жаловался на свою беду. И не сразу поняли, что дом мелко трясется. Замолчали разом, когда громко хлопнула дверь за правой лестницей. Поднялись и осторожно пошли в ту сторону, уже догадываясь, что дом открыл еще одну комнату.