— Ну вот, я так и думал — самое важное обычно говорят при посредничестве клинка, — усмехнулся Викфорд, пряча кинжал в ножны, — так что я должен буду сделать?

— Наоборот, нужно кое-чего не делать, если хочешь, чтобы всё получилось, — Девонна посмотрела ему прямо в глаза, сделав упор на «не делать», — ты не должен проливать кровь балеритов. Не должен их убивать.

— Ничего себе «кое-что»! Увы, прекрасная ведьма, я уже убил с десяток твоих земляков, — жёстко ответил Викфорд, — так что, видимо, не сработает купание в пруду?

— Ты не убийца. И ты здесь не за тем, чтобы убивать. Я видела это в водном зеркале, — ответила Девонна, — они нападали — ты защищался. Но если ты захочешь сам убить кого-то, то да, тогда купание в пруду тебе не поможет.

— И после… этого «купания» всё уйдёт? Эти ветви под кожей, иглы и… желания? — спросил он, понизив голос.

— Да, если ты выполнишь все условия.

— А далеко отсюда этот Ирвин?

— Три-четыре дня по пути на юг. Смотря какой дорогой поедете.

И как ему выдержать эти три-четыре дня?

— Послушай, прекрасная Девонна, — произнёс Викфорд, глядя на то, как Кун играет с детьми возле амбара, — раз уж у нас тут такой разговор по душам, и я знаю, кто ты… Пока я не попаду в Ирвин… Нет ли у тебя какого-нибудь… средства, чтобы… перестать чувствовать…

— Чтобы не чувствовать боль? — спросила она, разглядывая дно чашки.

— Боль — это меньшее из того, что меня беспокоит! — фыркнул он.

Девонна подняла взгляд, и он ясно увидел в её глазах — она понимает, о чём он. Просто так насмехается над ним.

— Я хочу не чувствовать желание к той женщине, которую везу, раз уж ты хочешь, чтобы я сказал об этом вслух, — произнёс он жёстко.

Убить бы эту ведьму! Да теперь нельзя…

Её глаза блеснули, и она спросила с улыбкой:

— А эта женщина, которую ты везёшь, какие чувства она испытывает к тебе?

— Слава Богам, она меня ненавидит! — усмехнулся Викфорд.

— Хорошо. Я сделаю тебе оберег, и он охладит твои… мужские желания. Но только он бессилен будет против её чувств. И если она тебя полюбит, он уже не поможет.

— Не полюбит, — усмехнулся Викфорд. — Она — чужая невеста. И я всё сделаю, чтобы она и дальше меня ненавидела.

Девонна лишь посмотрела на него как-то странно, забрала наконечник стрелы и срезала несколько прутиков ивы.

Она ушла, чтобы провести обряд, а вернувшись, протянула ему обратно стрелу и оберег. Викфорд даже удивился, что вот этот корявый круг из ивовых прутьев и какой-то травы может победить то звериное желание, которое пробуждала в нём зеленоглазая пигалица. Но всё же сунул оберег в карман — кто знает, может, и поможет это клятое балеритское колдовство.

— Я объяснила вашему спутнику, как добраться в Ирвин. А насчёт оберега… Когда вас уж очень сильно будут мучить ваши… желания — просто прикоснись к нему рукой, — напутствовала его ведьма. — И ещё, милорд Адемар, я надеюсь…

Девонна посмотрела на него, и он увидел, как её глаза снова подёрнулись голубым туманом. Но не дал ей договорить, — догадался, что она хочет сказать.

— Даю слово, что никому и никогда не расскажу о тебе. Ты права — я не убийца. Прощай, — он приподнял шляпу, развернулся и направился к лошадям.

Он бросил взгляд на двор, на мельницу, гусей и детвору, что показывала Куну, как правильно пускать по воде камни вприпрыжку, и подумал, что как бы там ни было, даже если эта ведьма всё наврала, даже если не поможет то, о чём она говорила, он всё равно сдержит своё слово.

Кун всю дорогу молчал, а Викфорд не расположен был разговаривать. Он думал о том, что завтра рано утром они тронутся в путь и поедут в Ирвин, а потом в Кальвиль самой короткой дорогой. И что если эта балеритская заноза опять обратится к нему с просьбами, он ей откажет. А то и вовсе скажет, что принимал участие в штурме Гранарда. Пусть ненавидит его сильнее. Так будет лучше для всех.