Без усилий и бед
Одолевший века,
Громогласный салют
Фейерверков, громов…
Взгляд безмолвный ловлю —
Всё понятно без слов.
«Под пули лез. Наивно он…»
Ответ Алексею С.
Под пули лез. Наивно он
Искал своё освобожденье,
Покинув власть, любовь, закон
И Музе гения служенье.
И там, за роковой чертой,
Он не сумел найти свободу,
Он превратился в перегной
Закону вечности в угоду.
Ревнивой наглости интриг,
Властей, докучных дел домашних,
Он думал, что в последний миг
Покинет край терзаний страшных.
Обмана сплетен, клеветы,
Предательства и лжи подлогов,
Манящей попусту мечты,
Нападок трусов-бандерлогов.
Укоров совести пустых,
Ничтожных личностей обмана,
Угроз надуманных святых,
Предчувствий грозных постоянно.
Надежд напрасных на закон,
Подвластный только злату власти…
Напрасно, гений, думал он
Уйти от пут бессмертной страсти.
Свобода – лишь химеры сон
И в созиданье, и в науке,
Мир в несвободу погружён!
Взял дьявол жизнь на поруки!
Победу надо защищать
От клеветы наносной пыли,
И умерев, не передать,
В какой мы несвободе жили!
«Я жил, уставы презирая…»
Я жил, уставы презирая,
И обходил их стороной.
Звезда светила нам пустая,
Жила удача не со мной.
От страха никли занавески,
Тянул в могилу тяжкий род,
Как вдоль дороги перелески:
Не горе, так года невзгод.
Когда нежданная улыбка
Тонула в птичьем молоке,
Качалось счастье в люльке зыбкой,
И дни летели налегке.
Собрал я всё, что жизнь давала,
И не старался, не берёг,
А оказалось очень мало
Всего, но не седых тревог.
Звезда мерцает, но не светит,
Уже и ангелы трубят.
Свободен от всего на свете,
Лишь не свободен от себя.
«Поэт не научит поэта!..»
Поэт не научит поэта!
Сто раз перечитывай вновь,
Строку образует не это,
А только борьба и любовь.
Есть рифмы, и ритмы исчисли,
Но будет пустым разговор,
Когда лишь банальные мысли
На плоского мира простор.
У каждого в мире поэта
Есть свой дидактический свод,
И главное тайное это
Лишь только к успеху ведёт.
«Молва за что-то ветреной зовёт…»
Молва за что-то ветреной зовёт
Её, педант клянёт в разборе строгом,
Я чувствую – она во мне живёт,
С младенчества дарованная Богом.
С рождения до гробовой доски
Мы неразлучны, как светило с тенью,
Рифмуя, проявляла суть строки,
Оправдывала муки вдохновенья.
Я не просил, и верится с трудом,
Что я любви великой удостоен,
Быть может, просто, как удобный дом,
Я специально для неё построен.
Когда над полем звёздный дождь идёт
И тьму пронзают тысячи иголок,
Я чувствую, как вечен небосвод,
И понимаю, как мой путь недолог.
Но на плечо ей голову кладу,
И времени не властен миг слиянья,
Тогда с любимой Музой я иду
Послушно в путь бессмертного скитанья.
«Я, чтобы нервы успокоить…»
Я, чтобы нервы успокоить,
Тетрадь заветную беру,
Как жизнь во тьме бесовской строить,
С ней размышляю и не вру.
Нигде мне в мире не любезно,
Всё душу ранит и казнит,
И поглощающая бездна,
И бренной памяти гранит.
И мусор мелочей вседневных,
Долгов сердечных суета
От бесконечных вспышек гневных
До беззащитности листа.
Мы, здесь рождённые рабами,
Своей свободой лишь живём,
Не облачённые деньгами,
С другой не встретившись, уйдём
В тот век, что этот мир проглотит,
Там алгоритм – жизни плод,
Восстав ему хоть кто-то против,
Смутясь, мои стихи найдёт…
«Не обязан интригою…»
Не обязан интригою
Никакому завету…
Дождик тихий, и прыгают
Капли с ветки на ветку.
Сеет он, не старается,
Моросит наугад,
Капли с веток срываются,
Беззаботно летят.
То за ветку зацепятся,
Станут стайкою брызг,
Не стремятся, не целятся,
Разбиваются вдрызг.
Я им грустно завидую,
Весь промокший стою,
Пору полузабытую
Вспоминаю свою.
«Никуда не делось…»
Никуда не делось
Третье отделение,
От него откажется