Алисса оповестила мать-настоятельницу о желании удалиться от мира — немного сгущая краски. Покаялась, что была неправа, попросила совета и затихла как мышка, грея ладони о чашку с чаем.

— Взрослую кошку перевоспитать практически невозможно, — покачала головой фра Бергента. — Именно это мы пытались втолковать тебе в детстве. Но что уже теперь — бессмысленно вспоминать прошлое, которое невозможно изменить. Ничего не делать тоже невозможно. Жить в уединении — не вариант. И тебе рано хоронить себя в ледяной глуши, и Лисса долго не выдержит, сбежит, от скуки натворит каких-нибудь гадостей в ближайшем городке. Вам не помешает сменить обстановку, это факт. Я предлагаю тебе поехать в Россию.

— В Москву? — удивилась Алисса. — Зачем?

— Нет, — покачала головой фра Бергента. — Не в Москву. Пока вы с Лиссой шалили и прятались от последствий, я утвердила комиссию по изучению обнаруженной тобой теплицы и девочки раскопали много интересного. До Победы Укко у коммуны Кер-Тууво был русский город-побратим — Зернодар. После Гнева Богов об этом позабыли. И мы, и русские. А ведь когда-то нам оттуда присылали саженцы яблонь, дававших удивительно крупные и душистые плоды, и сами яблоки привозили, а еще на полках магазинов лежал расфасованный в пачки кубанский рис и разнообразные сухофрукты. В городах поставили одинаковые скульптуры: лебеди с переплетенными шеями, окруженные россыпью яблок. Мы определили приблизительное местоположение скульптуры, но чтобы снять с нее толщу льда, надо слишком много соли. Мы не можем себе позволить такие траты. И не можем проникнуть в теплицу, чтобы подойти к яблоням — кроме льда их отгораживает какой-то невидимый барьер.

Алисса слушала фра Бергенту, приоткрыв рот, как будто ей рассказывали новогоднюю сказку.

— Я навела кое-какие справки — пришлось тревожить старых знакомых и звонить в Обитель Волхвов — и выяснила, что город Зернодар существует и поныне. Пережил Гнев Богов, по праву гордится Яблоней Мокоши, саженец которой вынесли со станции растениеводства и семеноводства до того, как богиня закрыла туда доступ. После этого я написала в Центральный Комитет Сварога с предложением восстановить побратимские отношения и получила положительный ответ. Русские согласны пропустить в Зернодар нашу делегацию. Не больше двух колдуний с защитницами и пару сотрудников посольства, которые будут служить переводчиками и помогут колдуньям избегать сомнительных ситуаций. Ты же знаешь русский язык?

— Да, — кивнула Алисса. — Конечно. Наша калининградская бабушка не знает лапландского, мы с ней разговариваем только по-русски.

Она и карельский прекрасно знала, и бретонский, но это сейчас не имело значения.

— Вот и поедешь, — фра Бергента уже не предлагала, приказывала. — Нужно приложить все усилия, чтобы возобновить побратимство. Это наша единственная возможность покупать заговоренную соль и сельхозпродукцию, не отдавая четвертину государству, и регулируя объемы по потребностям. Нужно, чтобы русские подписали договор.

— Но... — Алисса замялась. — А если Лисса?.. Я не уверена, что она сможет поладить с медведями. Если она устроит драку с каким-нибудь защитником...

— Тебя вышвырнут вон, а вторая колдунья продолжит работу в составе делегации, — безжалостно проговорила фра Бергента. — Может быть, даже получит какие-то преференции — если расскажет что ей, простой девушке, навязали в спутницы хамку-аристократку, пробившуюся в зарубежную поездку благодаря своему происхождению.

Алисса приуныла. Она понимала, что отказавшись, станет отверженной. Прежние подначки колдуний и тигриц покажутся ей детскими забавами — Лиссу будет преследовать стая разъяренных кошек. Да и ее саму перестанут принимать не только в лучших домах — не в каждую трущобу впустят.