Златослав обошел парк — Степа вынырнул как из-под земли, бродил по пятам, недовольно похрюкивая — перещупал комья отвалов, принюхался к норам и убедился: не кроты. Есть магия. Что-то редко встречающееся, но знакомое. Он такое в Обители на занятиях проходил.

— Славик! Покушаешь? — крикнула Петровна с третьего этажа. — Не казенное, я из дома принесла!

— Ага, — согласился Златослав и шепотом спросил у Степана. — А не кладовик ли это? Может, трубы меняли и клад потревожили?

Степа замотал головой.

— А похоже. Хотя, да, котяра бы не копал. Он бы по ночам по парку шастал, огнями народ заманивал. Но магия похожа. Кто же там еще в родстве? Это не горник, тот бы уже так раскопал, что фундаменты во всех трех корпусах просели. Наверное...

— Славик! Огурчик свежий порезать или квашеный?

— И тот, и другой, — крикнул Златослав, роясь по карманам. — Петровна! Киньте мне мелочи, медных монеток!

— Много?

— Штучек пять хватит. Можно больше.

От мелочи пришлось уворачиваться — по команде Петровны его обшвыряли монетами и врачи, и медсестры, и пациенты. Когда газоны заблестели, Златослав проорал: «Хватит, хватит!» и начал читать наговор.

— Трясись земля, трясись вода, скарбник выходи, выходи навсегда. Дам тебе монетку, а еще объедков, покажу дорогу и пойдешь ты к богу. Выходи быстрее, монеты ржавеют! Ты в мешок их собирай и быстрее удирай!

Возле водонапорной башни зашевелилась земля. Толстая черная мышь — а размером она была с доброго поросенка — вылезла из подземного хода, волоча за собой красный бархатный мешок, и принялась собирать монетки жадными лапками.

— Мать моя Мокошь, кто это? — спросила Петровна.

— Скарбник. Типа кладовика, только не к золоту и серебру, а ко всякому хламу привязывается, годами охраняет. Вы в подсобных помещениях генеральную уборку делали?

— И генеральную уборку, и свалку ликвидировали.

— Вот! Выкинули его скарб, а он теперь тоскует.

— А куда он теперь, бедолага?

— Пристроится в автоколонне, — пообещал Златослав. — Степа его проводит, чтобы никуда не свернул. Монеток сейчас наберет, межевику мзду заплатит, и ему на жизнь на двадцать лет хватит. У него расходы небольшие, когда-никогда надо новый мешок купить. А еще киньте кусочек хлеба, я ему с собой в дорогу дам, голодного выгонять нельзя.

Щедрая Петровна выбросила в окно полбулки белого хлеба, потом полбулки черного, а следом прилетели два сладких обсыпных рогалика в пакете. Скарбник засвистел, спрятал подаяние в мешок к монетам, затянул тесемки и ловко вспрыгнул на спину Степану. Медведь недовольно заворчал, но пошел в сторону автоколонны — Златославу было виднее, куда скарбника определять. Врачи и пациенты проводили Степу, мышь и мешок бурными и продолжительными аплодисментами.

— Славик! Иди скорее покушай! — позвала Петровна. — Устал же заклинания читать, силы восполнить нужно!

— Очень устал, — соврал Златослав. — Это сложная волшба, после такой обязательно хорошо пообедать надо.

Петровна не пожалела свою домашнюю уточку — а откармливала она их больничной кашей — и разносолов принесла, как будто и Златослава, и Степу кормить собралась. К счастью, Степа никогда ничего не ел, поэтому Златославу больше доставалось.

Остатки трапезы он увез домой, поспал, проснувшись, поел борща и решил все-таки совместить операцию изгнания тараканов и призыв морозного ветра. Всегда можно наврать, что ветер сам дунул не туда, и вообще ему, Златославу, показалось, что это прямое указание Глеба Митрофановича. До директора гостиницы он дозвонился сразу — как будто тот сидел возле телефонного аппарата в ожидании известий. Быстро освежили детали продуктового договора, договорились встретиться возле черного хода — на город наползали сумерки, и это способствовало сохранению тайны.