Собравшись с силами, Урсула сосредоточилась на главном и посмотрела перед собой, туда, где за столом должен был сидеть лорд земель. Неужели Личвард даже не представит невесту Скоггарду? Придётся самой обратить на себя внимание? Она чувствовала себя чужой среди незнакомых людей. Словно случайно попала не на тот праздник, никого не может узнать, и выхода нет.

Дагдар Скоггард не сидел, скучая в высоком кресле лорда, как представляла Урсула. Он стоял возле стола, удерживая в одной руке небольшой кубок, а второй наливал воду из кувшина. Почему-то первым, на что Ула обратила внимание, был изгиб узкой кисти, плотно закрытой почти до середины ладони тканью камзола, и тонкие пальцы, сжимающие кубок. Что-то дрогнуло в Уле, но она подняла глаза выше. Посмотрела прямо в лицо будущему мужу, как раз чтобы успеть увидеть мелькнувшую растерянность, будто маленький мальчик столкнулся со своим самым главным страхом, затем боль и ярость, наполнившую серые, точно дождливое небо, глаза лорда Скоггарда.

Вода лилась из кувшина в кубок, а из переполнившегося кубка на стол. Светлое, удивительно юное лицо Дагдара закаменело, на высоких скулах горели алые пятна. С силой отбросив в сторону ненужные теперь предметы, он стремительно покинул залу через боковую дверь. В наступившей тишине продолжал звенеть кубок, скатившийся со стола на пол. Вода редкими каплями ударялась о камень.

Ничего не понимая, Урсула опустила плечи, ноги дрожали. Она слышала своё прерывистое дыхание. Люди вокруг застыли — сами по себе или ей так почудилось, но ничего не менялось, и воздух стал густым, вязким. Взглядом она блуждала по зале, по резным панелям на противоположной стене, по широкой раме картины, висевшей над креслом лорда земель. Красивая молодая женщина с русыми волосами стояла на ступенях беседки. Изящное фиолетовое платье и тонкие кружева подчёркивали бледность её кожи и болезненный вид. Урсула вздрогнула от ужаса. Платье сделалось тяжёлым, словно надгробие. Ула начала задыхаться.

— Пойдём со мной, девочка. — Мягкая невесомая рука коснулась пальцев Улы, белые длинные волосы цеплялись за пуговки на камзоле, когда человек наклонял голову.

Лекарь Эилис Кодвиг привёл её, растерянную и опустошённую, обратно в комнату. Ула и не поняла, как оказалась в руках перепуганной Даны. Служанка не ожидала, что леди Бидгар вернётся так скоро.

— Помогите хозяйке снять платье, — велел Кодвиг. — Сейчас ей лучше лечь.

Ула не обратила внимания, отвернулся ли он или так и стоит посреди комнаты, наблюдая за быстрыми движениями горничной. Когда Дана переодела её в длинную рубаху, лекарь настойчиво усадил Улу на кровать, завернул в покрывало, поглаживая плечи. Монотонно, но успокаивающе.

— Всё поправимо, девочка. Всё хорошо. Кто же дал вам это платье, леди Урсула? Какая змея пригрелась рядом с порогом?

— Аласта…

Эилис чуть ли не сплюнул в сторону.

— Гадюка и есть.

Постепенно оттаивая, Ула более осмысленно посмотрела на необычного лекаря. Его хрустальные глаза были печальны, но в их глубине горел огонёк возмущения, и лицо Дагдара никак не стиралось из памяти, принося с собой тягостную муку. Что-то было не так. Сообразить сейчас никак не получалось.

Урсула представляла лорда Скоггарда тёмным, властным сластолюбцем. Молодым, но с печатью порока, делающей его старше и более приземлённым. Светлый, русоволосый мужчина с волевым лицом, с немного крупными, но правильными чертами и горящими искренней ненавистью глазами никак не соответствовал придуманному ею образу. Дагдар выглядел моложе своих лет. Ярость в его серых глазах хлестнула Урсулу так, точно это она была виновата. Только в чём?