– Ловила мышей, мучила и убивала кошек, – поддакнул Никандр с широкой улыбкой. Девушка задумалась.

– Может быть, конечно. Всякие слухи ходят, но, насколько я знаю, Ламия, наоборот, животных очень любит. Отец ей даже на пятнадцатилетие экзотических больших черных кошек привез издалека и подарил. А с тех пор, как она села на трон, на территории Салии запрещена охота на многие виды диких животных. Браконьерство же сурово карается, вплоть до лишения рук, ног или вообще головы.

Особую любовь Ламия всегда испытывала к хищникам, а те, словно зачарованные, всегда слушались ее. Говорят, замок охраняет огромная стая волков, а внутри свободно разгуливают те самые кошки, которых ей Ларель в детстве преподнес в подарок. Обитателям замка они не причиняют вреда, а вот чужаков разрывают на мелкие кусочки. И все это потому, что Ламия всех их околдовала, подчинив своей воле. Как Махлат короля.

При упоминании о ворожбе жертвы к своему мучителю Никандр снова заливисто расхохотался, откидываясь на подушки. Как бы девушка ни старалась говорить вкрадчиво, загадочно, мрачно, он не мог слушать ее серьезно. Ламия же становилась для него все более и более интересной.

– Зря вы смеетесь. Это только начало истории. А дальше все было намного хуже.

– Куда уж хуже?

– В королевстве наступили темные времена.

– Разве правление Лареля не самое темное время в истории Салии?

Девушка пожала плечами.

– У нас темными временами называют тот период, когда Ламия села на трон, – сказала она все с теми же интонациями загадки и тайны в голосе. Никандр приподнял брови, словно говоря: «Удиви меня». – У Лареля детей, кроме Ламии, так больше и не появилось. Ни мальчиков, ни девочек. Как не было ни близких, ни дальних родственников мужского пола. Трон должна была наследовать Ламия. Вот только где это видано, чтобы правила женщина? Да тем более с такой репутацией и историей появления на свет, как у нее.

– И решил король выдать ее замуж, – кивнул Никандр понимающе.

– Да. Стоило Ламии исполниться семнадцать лет, как Ларель нашел для нее мужа и будущего короля для Салии. Ему был пятьдесят один год, он был одним из друзей Лареля. И поговаривали даже, что король проиграл ему дочь в карты, – прошептала девушка, как будто выбалтывала секрет. Никандр фыркнул, уже ничему не удивляясь в ее рассказе. – Мнения самой принцессы, конечно, никто спрашивать не стал. Мама говорила, что она при слугах угрожала отцу, что если он посмеет выдать ее замуж без согласия, то она убьет его, не пройдет и месяца после брачных клятв.

То ли Ларель испугался угрозы Ламии, то ли решил проучить, но ее заперли в материнской башне на три месяца. И выпустили, только когда она согласилась выйти замуж за того, на кого укажет отец.

Состоялась пышная свадьба, молодые скрылись в покоях… а наутро Ламия впервые проснулась вдовой. Ее мужа хватил удар прямо на брачном ложе. Скандал был страшный. Ларель бегал из угла в угол, хватался за голову и не знал, что говорить новоявленной богатой и высокопоставленной родне. Но признаваться пришлось. Семья жениха была не простой – очень влиятельной, и ее члены первыми бы претендовали на трон в случае смерти короля. Конечно, последнего они жаждали и с нетерпением ждали. Свадьбой же Ларель гарантировал себе спокойный остаток жизни. А так… – Девушка пожала плечами, намекая на то, что король остался без поддержки знати, которая была ему необходима, да еще и приобрел врагов.

На этот раз Никандр слушал внимательно. О бывших мужьях своей потенциальной невесты он знал немного.