Выглянув с лоджии во двор, я убедилась, что машина и не подумала куда-то испаряться.

– Вот же упырь! – в сердцах бросила я, и торжествующе улыбнулась появившейся идее.

Почему бы и не пшено? Раз считаю упырем, то и поступлю, как с упырем! А сработать должно, не может не сработать.

Я метнулась на кухню, высыпала на блюдце немного крупы и принялась приговаривать над ней, всем сердцем желая заморочить инспектора, не дать заметить меня.

Когда Яна позвонила мне, сказав, что уже припарковалась рядом с моим домом, я боязливо подошла к двери и нажала на кнопку, открывая подъезд. Против ожиданий, никто на меня не бросился. Стояла недвижно черная машина, осыпанная мною сверху крупой, и никто не спешил из нее выходить. Ждать, когда же водитель соблаговолит обратить на меня свое внимание, я не собиралась, со всего духа метнувшись прочь из двора, к подруге, которая ждала меня в своем «жуке».

Сердце стучало тревожно, грозя выскочить из груди, но беды все не случалось и не случалось, а мне так и не удавалось поверить в свою удачу. И даже оказавшись в машине подруги, я не могла успокоиться, как ни пыталась.

– Что дрожишь, как перепуганный цыпленок? – со смешком спросила Яна, поворачивая ключ зажигания.

Машина заворчала надрывно, недовольно, давно пора менять, но к желтому автомобилю подруга испытывала сильное и постоянное чувство, которое пока не сумел вызвать ни один мужчина.

– На тебя бы посмотрела… – выдавила я, пристегиваясь ремнем и устало прикрывая глаза. – Левин вчера выглядел как сама смерть, явившаяся по мою душу…

– Вот и обгоним мы эту смерть, – фыркнула весело Яна, и мы поехали прочь. – Хорошо еще, тебе Стахович подвернулся. Он хотя бы силой не обделен.

Прозвучало странно, как будто Яна Костика не слишком одобряла.

– А Стахович тебе чем не угодил? – спросила я, пытаясь понять, какой изъян отыскала в моем то ли новом, то ли забытом старом знакомом подруга.

Яна пожала плечами.

– Не знаю. Быть может, тем, что твоя мать в нем души не чает. Или тем, что чересчур уж много хочет. Просто не лежит сердце – и все тут, Соня. Словом, за него бы я замуж не пошла.

В супругах Яны за все годы побывали мужчин различные, с самыми разнообразными достоинствами и недостатками, так что оставалось только гадать, является ли такая характеристика отрицательной или все-таки положительной.

Говорить про то, что я сама едва не натворила ночью, я не стала. И вряд ли вообще кому-то решусь рассказать про то, какие мысли, оказывается, могут родиться в моей голове.

– Чего замолчала? – обратился ко мне подруга, когда мы уже проехали минут пятнадцать.

Я вздохнула.

– Гадаю, какая чертовщина могла случиться прошлой ночью рядом с моим домом, что Левин словно с цепи сорвался. Не мог же он так обезуметь из-за мелочи, ведь так? Вот только как узнать?

Яна выразительно вздохнула.

– Ох уж эта твоя… нечувствительность. Повезло тебе как утопленнице, Сонька. Ведь и не поверит никто в такие россказни. Особенно инспекторы. Тем более, если даже непонятно, как ты потеряла способность ощущать чужую силу..

Непонятно.

Я грустно улыбнулась. Еще как понятно. Все мои несчастья начались с зеркал и гаданий, зеркалом они теперь и продолжились.

– И то зеркало, которое ты выкинула. Кому могло понадобиться битое стекло с помойки забирать? Не голодный год, поди.

Зеркало Яну тоже встревожило, я видела это в ее потемневших глазах. Обычно просто серые, сейчас они стали едва ли не кобальтовыми. Волнуется, не иначе. Не хотелось беспокоить одного из самых близких друзей своими проблемами, наверняка ей и так есть, чем занять свое время. Но к кому же еще было обращаться за помощью?