– Если бы только найти его, – вздохнула я, привалившись в оконному стеклу. – Тогда бы все наверняка решилось.

Яна со мной не согласилась.

– Наивная. Просто нашелся бы другой повод добраться до тебя. И все. Вопрос времени, не больше. Впрочем, продолжай верить в лучшее, Соня, рядом с тобой жизнь кажется не такой гадкой штукой, как обычно.

Я тихо рассмеялась.

В кармане заиграла «Сарабанда», и я замолчала, будто мне горло перерезали. Вот только на этот раз отвечать на звонок не было ни желания, ни причин.

– Спохватился? – заинтересованно спросила Яна, заезжая в свой двор.

Я кивнула.

– Молодец, вовремя очнулся. А ты хороша, стоит сказать. Дала нам достаточно времени, чтобы унести ноги. И зачем ты заперлась с такими талантами в четырех стенах?

Я искоса посмотрела на Яну.

– Ты же знаешь, такие вопросы мне не по душе. Кому-то блистать, кому-то запираться в четырех стенах.

Как и большинство, подруга решительно не понимала моей нелюдимости, но все-таки старалась не обсуждать ее слишком уж часто. Честь и хвала.

– Может, если бы не запиралась в четырех, сейчас бы всего этого не случилось. Сложно обвинять человека, который на виду, вокруг которого достаточно людей, что могут подтвердить его невиновность.

Это я и сама понимала. Вот только уже и не изменить ничего.

– Ладно, горе луковое, выгружаемся, – скомандовала Яна, припарковавшись рядом со своим подъездом. – Отсидишься у меня, а там, глядишь, все как-нибудь разрешится.

У Яны в квартире все было белым, желтым или золотым, ярким, словно бы сияющим, под стать золотоволосой и белокожей хозяйке. Пристрастиям в интерьере подруга тоже оставалась верна уже много лет, избегая каких бы то ни было перемен.

– Заходи, чувствуй себя, как дома, – втолкнула меня внутрь с моими нехитрыми пожитками Яна. – Твой диван тебя ждет и готов принять в объятия. А то выглядишь так, словно за всю ночь глаз не сомкнула.

Я бросила взгляд в зеркало, висевшее на стене в прихожей. На меня взирал поистине скорбный лик, бледный и измученный. Возможно, конечно, я и до всей этой истории выглядела так же, но почему-то не верилось.

– Всегда рада встрече с диваном в твоем доме, – улыбнулась я и пошла в ту комнату, которую считала своей, чтобы переодеться в домашнюю одежду. После этого нехитрого действа как будто стало легче.

Хорошо бы еще и душ принять. Вода смывает дурные мысли, ненужные чувства и, подчас, даже слабые сглазы, если по неосторожности не убереглись от чужой злой воли. Но занимать с порога ванную я посчитала слишком уж бесцеремонным поступком.

– Я сейчас накормлю тебя! – крикнула с кухни Яна.

И тут же до меня донеслись ароматы еды, наверняка вкусной и полезной, другой в доме подруги не водилось, фигуру она блюла со всей возможной строгостью.

– Как раз опробую на тебе пару новых рецептов, перед тем, как кормить нового претендента на руку и сердце.

Официально свободной женщиной Яна стала где-то два месяца назад.

– Хорош хоть? – уточнила я, стараясь в зародыше задушить так и рвущуюся иронию.

Не мое это дело – судить кого-то только потому, что живет не так, как я могу или хочу.

– Вполне мил, – довольной кошкой промурлыкала подруга, – но в дом пока пускать рано.

Забавная характеристика.

Хозяйкой Яна была от бога, иначе не сказать. Вещи в ее присутствии словно бы сами занимали положенное место, пыль отказывалась оседать, а приготовить что-то невкусно Яне не удалось бы даже на спор.

– Я написала одной своей приятельнице, она секретарь в городской Инспекции, – сообщила мне между делом Яна. – Осторожно порасспрашивает, что да как. Так и Анну Георгиевну не побеспокоим без необходимости. А ты ешь больше, одни глаза на лице светятся, смотреть страшно.