Членов… Фила невольно усмехнулась. Как точно им всем подходит это слово. Хотя, многие из их членов больше смахивают на полусухие стручки.

– Что? Приуныла от горькой правды? – не унималась молодая ведьма. – А ты потри свою горошинку, легче станет, – снова рассмеялась она.

Фила закрыла глаза и проникла мысленным взором сквозь стены. Нащупала взглядом ведьму и прочитала историю её короткой жизни. Не только короткая, но еще и бесславная. Полная нужды и унижений. Сколько ей?.. Не больше двадцати, должно быть. И что она видела? Столичные трущобы, тяжелый физический труд, чтобы заработать копейки, издевательства и побои всегда пьяного отца и невозможность воспользоваться магией. Правда, именно так она и прикончила отца, когда избил он её в последний раз чуть ли не до полусмерти. Так её и вычислили инквизиторы, унести ноги от которых она не успела. И вот завтра вечером её обезглавят на глазах у толпы зевак и в присутствии самого короля. Так закончится её короткая земная жизнь. А ведь все могло быть иначе, обратись она за помощью в клан… Правда, о его существовании известно далеко не каждой ведьме.

– Как тебя зовут? – крикнула Фила.

– А тебе почто? Не твое дело, инквизиторская шлюха!

Ладно… Так даже лучше, наверное. С ненавистью в сердце умирать легче. Если нет возможности избежать смерти.

Фила закрыла глаза и снова вырвалась за пределы камеры. Самой дорогой камеры со времен сотворения мира, должно быть. Стены, пол и даже потолок в ней были покрыты черным обсидианом – чуть ли не единственным настоящим врагом ведьм. Этот камень поглощал магию, но за годы заключения Фила и его победила. А точнее, нашла брешь в его защите. Одну единственную, крохотную, но и этого хватало. Скол обсидиана на одном из прутьев решетки. Это и стало путем на свободу для мыслей ведьмы. Правда, путь был так мал, что использовать всю магию Фила не могла, лишь малую часть. И всё это приходилось скрывать от инквизиторов. Иначе не сносить ей головы.

Где же они? – устремлялась мысленным взорам Фила к двоим, что особенно её интересовали. Вот уже несколько дней она их искала. Чувствовала, что недалека от цели, но пока еще не могла нащупать. И сейчас не получилось – в самый неподходящий момент её прервали.

Лязгнула металлическая дверь, ведущая в подвалы инквизиции. А потом Фила разглядела дряхлую фигуру главного инквизитора короля – Содмона. Человека, вернее старика, которого Фила считала самым гадким из всех живущих. Был он для неё даже хуже самой злейшей ведьмы – Маруиллы. За Содмоном следовали два стражника, с головы до пят в доспехах.

– Есть дело, ведьма. Поедешь со мной, – дребезжащим голосом проговорил Содмон. Но ошибется тот, кто заподозрит в этом старике немощь. Дух главного инквизитора был слишком силен. И как же Филе хотелось сломить его!

Дарнира разбудил какой-то звук. Кричала ведьма… Да что с ней такое? – не заставила себя ждать досада. Спать хотелось жутко. На улице стояла ночь. Но свечу не пришлось зажигать – лунный свет щедро заливал комнату постоялого двора. И ведьму получилось разглядеть, не вставая с ложа.

Она лежала на полу, но не неподвижно. Теперь с губ её срывались протяжные и довольно громкие стоны, но она хотя бы не кричала больше. Иначе может разбудить всех постояльцев, а это лишние проблемы. Её и так едва не растерзали голыми руками подвыпившие завсегдатаи кабака. И возможно, так всем стало бы легче. В первую очередь Дарниру. Но служба есть служба, и его долг доставить ведьму к месту казни, хоть и тащить её за собой придется через всё огромное королевство.