В то утро, когда Лия притащила из леса какого-то мужика, Крей словно прозрел. Отчетливо понял, что не может больше оставаться с семьей, плыть по инерции в попытке спасти собственную шкуру и бездействовать. Нария ушла без ничего, и Крей последовал её примеру. Он просто встал с крыльца и углубился в лес. Шел долго, быстро, не останавливаясь. Толком даже ни о чём не думая. Пока не прошел достаточное расстояние, а день не начал клониться к вечеру. Вот тогда только он позволил себе сделать привал и поразмыслить.

Где сейчас может быть сестра? Всё ли еще скрывается в лесу, заметая следы и борясь с нуждой? Или уже смогла схорониться в каком-нибудь городе? Не поселке, а именно городе. Большом, где легко затеряться. И если это случилось, то и ему нужно двигаться в сторону города. И ближайший большой город – Карлац, столица королевства. А где лучше всего прятаться ведьме, как ни под самым носом инквизиции? Ведь все эти фанатичные и озлобленные старики настолько тупые, что вряд ли станут искать Нарию так близко. А он найдет! Обязательно! И путь его лежит в Карлац…

Стоны врывались в затуманенное сознание, мешая настроиться на нужную волну. Фила приглушенно выругалась, завершая «сеанс». Тряхнув волосами, она встала с пола и приблизилась к решетке, берясь руками за толстые прутья. Знакомо окатило тоской от чужих боли и страдания. Но раздражение клокотало в ней нешуточное. На этот раз мимолетное видение не особенно встревожило душу.

– Эй, озабоченная! Можешь стонать потише? – крикнула Фила в пустоту темного коридора. – Смерть стоит рядом, а она туда же… – пробормотала себе под нос.

Стонала молоденькая ведьма через камеру от нее. Не трудно было догадаться, чем она занимается в данный момент. Рукоблудием, доводя себя до оргазма. И понимала Фила девчонку, ибо страсть ведьм не имеет границ. А когда кроме неё у ведьмы ничего не остается, то перерастает страсть в исступление. Но как же мешали её стоны!

На её реплику никакой реакции не последовало, и застонала ведьма еще громче и протяжнее. Видно, разрядка уже близка. Так и придется ждать, когда изольётся сок страсти из несчастной. Но надолго ли наступит успокоение? Фила не сомневалась, что еще дважды за сегодня ведьма пустит в ход свои пальчики. И вот уже второй день, как она все это терпит. А завтра будет третий и последний. Больше трех дней здесь ведьм не держали. Допрашивали, запугивали, а потом отправляли к месту казни. Жить бедняге осталось полтора дня, о чем она прекрасно знала. Ещё никому не удавалось сбежать из застенков инквизиции. Даже ей… И в этой клетке Фила томилась уже без малого пять лет. А ведь когда-то её жизнь была совсем другой…

– А ты кто такая, чтобы мне указывать? – с вызовом поинтересовалась молодая ведьма.

– Я – такая же как ты, одна из многих, что томится в темнице, – подавила Фила вздох и спокойно ответила. Жаль было бедняжку до слёз. И уж точно она не хотела с ней ссориться, тем более в последние часы жизни.

– Ты? – расхохоталась ведьма. – Нет уж! Ты не такая… Ты позор для ведьм. Ты инквизиторская шлюха!

Фила дернулась от этих слов и отошла от решетки. На этот раз она опустилась на тахту, а не на пол. Инквизиторская шлюха? Знала бы, о чём говорит эта глупая. Хотя… Именно такой Фила и слыла среди ведьм – презренной предательницей, доносчицей, подстилкой инквизиторов… Наверное, эпитетов еще больше, эти просто первыми пришли в голову. А ведь все они даже примерно не догадывались, каково ей тут приходится.

Если бы ей сейчас предложили поменяться местами с молодой рукоблудницей, согласилась бы она? Фила призадумалась, но очень скоро ответила себе решительное «нет»! Ни за что! Ведь она точно знала, кто вызволит её из этого многолетнего плена. И лишь вера в собственные силы помогала ей не сломаться в плену у этих развратников. А в том, что инквизиторы короля – самые развратные существа на свете, Фила убедилась уже давно. Почти каждый день они приходили в подвалы лишь для того, чтобы поиметь ведьму. Выбирали помоложе и покраше, хоть сами уже были старые, вонючие и похотливые. Почти все, кроме нескольких, которых можно еще было отнести к мужчинам в соку. И был среди всех один молодой, знатный и красивый. Но он же считался и самым фанатичным среди всех членов ордена.