Читая, спустя какое-то время я почувствовала чужой подбородок на своем плече. Застыла, глядя перед собой, видя тень сбоку от себя. Я чувствовала чужое дыхание и прядь волос, что коснулась шеи.

— Что? — спросила, слыша, как хрипит голос после долгого молчания.

— Мне скучно, — неожиданно раздался ответ, который сначала удивил, а после вызвал ком в горле. Я прикрыла книгу, удерживая большим пальцем страницу, на которой остановилась. Тем временем Люций отклонился, давление с моего плеча пропало. — Ты помнишь первую охоту на третьем году?

Я покачала головой. А Моран задумчиво продолжил:

— Тогда мы впервые столкнулись с ревенантом и смертью. Не считая того случая, когда нам было по шестнадцать.

— Чьей смертью? — Мой голос все еще звучал сипло.

— Людей, — уточнил див. — Тогда тебя потрясла их смерть. Поначалу я считал, что воспоминания и опыт возвращаются к тебе одновременно. Но нет, опыт возвращается скорее.

— Может быть, ты и прав, — согласилась с ним, понимая, на что он намекал. Ведь я сама считала, что кровопролитие, случившееся у обители, должно было сильнее повлиять на меня.

— Твоя подвеска с вороном… Фредерик сорвал бы ее вместе с ограничителем в тот день, когда открылся портал. Как ты сумел ее сохранить? — внезапно спросила я у Люция. Ранение на шее Морана едва не стоило ему жизни. Его нанесли под влиянием эмоций. Мой брат был ослеплен яростью и ревностью. И наверняка забрал бы в качестве трофея не только ограничитель, но и вторую подвеску.

— Я снял ее в обители, — ровным тоном отозвался Люций.

— Почему? Тебя заставили?

Его дыхание стало немного громче.

— Нет, не заставили. Отдал медальон сестре, когда напали на орден, чтобы она могла себя защитить.

Но она не смогла… Сестра Морана была на несколько лет младше его самого, я не знала, насколько…

«На пять лет… пять», — вспыхнула мысль в голове, являясь отголоском воспоминаний. Она слишком рано покинула этот мир. Стала жертвой чужих страхов и жажды власти. Ревенанты были злом во плоти, без чувств, без разума. И тем страшнее проступок ордена Сорель. Убивать свой же народ. Существует ли преступление ужаснее?

Я мрачно уставилась на окружающий нас пейзаж, не желая продолжать этот разговор. Сбоку от дороги раскинулось маленькое озеро — в этой местности они не были редкостью. Небольшие водоемы покрывали местность, начиная от севера Исонии, достигая Туриса и двигаясь в сторону Академии Снов.

Под ногами протекали подземные реки. Я вспомнила о знаке ордена Хранителей, что на самом деле оказался не просто символом, а картой. Три круга разных размеров, заключенные в один и пересеченные линией. Окружности — это главные тоннели, у которых наверняка были ответвления, а диагональная линия — подземная река, которая, судя по всему, закольцована, а значит, неестественна. Это результат магии. Ее кто-то создал. И это было поразительно.

«Даже не верится, что кто-то из даэвов мог сотворить подобное… Разве что боги приложили к этому свою могущественную силу», — подумала я ненароком.

Опустила голову и вновь уткнулась взглядом в текст. Спустя пару часов окружающие пейзажи стали надоедать даже мне. Местность была однообразной.

— Раз тебе скучно… — неловко проговорила я, взвешивая каждое слово. — Может, тоже хочешь? — жестом показала на книгу.

Люций, не встретив сопротивления, взял у меня из руки фолиант. Но вместо того, чтобы погрузиться в написанное, Моран, помахав краем обложки у моего лица, сказал:

— Мы можем почитать вместе. Начнешь?

— Я не буду читать вслух.

— А я и не просил вслух, — парировал он, намекая на кольцо, сотворенное из кристалла. Предлагает мне вновь его надеть?