- Проходи, Натах, - просто сказал Пётр. Его радушию можно только позавидовать или покрутить у виска. Неужели ему по приколу такая женская назойливость? Это же ужасно, как со стороны, так и снаружи.

Натаха - гвоздь ей в ляху – гордо тряхнув накрученными локонами, вошла во двор Петра и гордо протопала мимо меня. Я не удивилась бы, покажи она мне средний палец.

- Васька, - обратился вдруг подошедший ко мне Пётр, когда Наталья вошла в дом. – На должность злой суки я брал только Найду. Не забирай у собаки хлеб.

В голубых глазах искрилось веселье.

- Вы много хлеба печете, Педро.. Всем достанется.

Йога сегодня вышла напряженной, потому что идиотский смех этой Наташи, доносящийся из дома, раздражал и выбивал из колеи. Нахрена так ржать? Ты же не на концерте в огромном зале, объект твоего обожания, наверняка, сидит напротив и хлебает кофе из своего ведра. Смейся тихо, но звонка, а еще лучше – мило улыбайся, вместо того, чтобы пародировать лошадь.

Я пыталась свернуть свой коврик для йоги, периодически сгоняя с него Беляша или вырывая его из загребущей пасточки Найды. Из дома вышла Наталья, неся в руке пачку соли так, будто ей подарили букет шикарных цветов. Следом за ней шёл Пётр, а я на секунду задалась вопросом, почему он без футболки. Встречал же он любительницу соли в футболке, если я не ошибаюсь.

И тут фантазия щедро подкинула мне варианты того, чем эти двое могли заниматься в доме почти полчаса.

Фу!

Только почему она смеялась? У Петра там щекотун? Значит, хобот у слоника, действительно, маловат?

- А ты болеешь, что ли, чем? Утром и вечером тут гнёшься? – вдруг бестактно вопросила Наталья, остановившись рядом со мной. Беляш, к сожалению, не стал на неё лаять, потому что пытался отдышаться после только что завершившейся пробежки за Найдой.

- Я занимаюсь йогой. Полезно для здоровья и фигуры.

- Ну, да, - протянула женщина, оценивающе оглядев мою фигуру в шортах и майке. - Тебе лишним не будет.

Я тут же бросила возмущенный взгляд на Петра, застывшего в дверном проёме, и поняла, что вмешиваться он не собирается. Более того, происходящее его забавляло.

- Вы меня тоже простите за бестактный вопрос, Наталья, - улыбнулась я достаточно мило. – Всё хочу спросить: а на вашем сроки беременности много соли – не слишком вредно для малыша?

Наталья открыла свой рот и тут же его захлопнула, глянув краем глаза в сторону Петра. Затем взяла себя в руки и тоже натянуто улыбнулась мне.

- Я своё, деточка, уже родила. А всё, что у меня есть сейчас – аппетитная фигура, - погладила она себя по груди, животу и оставила ладонь на бедре. - На зависть бабам, на радость мужикам.

Боже! Мне бы такое самомнение.

- Но вы, всё равно, на соль не налегали бы, Наталья. Вредно это. Чревато последствиями. И, кстати, вы не вернули банку с прошлого раза.

- Ой, Петь! – театрально сложила она руки на груди вместе с пачкой соли. – Представляешь, забыла! Завтра занесу, Петь. Обязательно.

- Можете не утруждаться. Хотите, я с вами до вашего дома схожу? Мне, как раз, нужно выполнять ежедневную норму в десять тысяч шагов, - хлопала я милейше ресничками.

- Не нужно со мной идти, - холодно бросила Наталья. – Сказала же, что сама завтра принесу банку. Значит, принесу.

- Ну, как хотите, - пожала я плечами и многозначительно посмотрела в сторону калитки. – Всего доброго.

- Увидимся, Петь, - кокетливо произнесла Наталья и, виляя задницей, пошла вон с территории двора.

- Собирайся, - сказал Пётр, когда я поднялась на крыльцо. – На конюшню сегодня поедешь.

- Да за что?! – выпучила я глаза.