- А в целом как? Понравилось?

Я даже слегка подалась вперед, чтобы услышать вердикт. Хотя, обычно, моё окружение характеризует результат моего творчества одним ненавистным мне словом - «нормально». Вряд ли, у Петра будут какие-то другие эпитеты на этот счёт.

- Смотри, - сказал Пётр и вдруг показал мне средний палец, едва не ткнув мне им в нос. – Что видишь?

- Что вы охренели и давно не получали по морде?

Пришлось чуть отклониться в сторону, чтобы заглянуть в голубые глаза, которые смотрели на меня с учительской серьёзностью и лёгкой насмешкой.

- И это тоже, - кивнул он одобрительно. – Видишь, шрам вдоль всего пальца?

Чуть сощурившись, я пригляделась к его среднему пальцу и поняла, что вижу белесый шрам по всей его длине.

- Вижу. Откуда он у вас?

- По молодости пихал пальцы, куда не надо, - хохотнул Пётр. – Пёс бродячий цапнул, когда я мелкий был. Хотел, наверное, руку оттяпать, но я дёрнул этой рукой резко вверх, и пёс только клыком мне этот палец пропороть успел.

- И после этого вы не начали бояться собак?

- Только мелких. Как тот пиздюк, который меня цапнул.

- То есть Беляш вызывает у вас страх и ужас? – лукаво улыбнулась я.

- Твой пердушонок вызывает у меня только желание проветрить после него помещение или кинуть его в силосную яму.

- А мне вот ваша Найда нравится.

- Ещё бы, - фыркнул Пётр самоуверенно и положил передо мной блокнот. – Это же Найда. Завтракать будешь или у тебя опять сеанс экзорцизма перед крыльцом?

- Йога. Вы не хотите присоединиться?

- Я ещё пока в своём уме. Иди зашнуруйся, да завтракать. Работа не ждёт.

- А это? – придвинула я к нему список.

- Позже наберу Алёну. Она всё купит.

- Алёну?

- Алёну, - кивнул Пётр, но никаких пояснений касаемо неизвестной мне Алёны давать не собирался.

На улице расстелила коврик, согнала с него Беляша. Расправила углы, согнала с него Найду. Села в начальную позицию и согнала обоих. Едва каждая мышца моего тела начала мной ощущаться, как на крыльцо вышел Пётр со своей кружковедром с кофе и, скептически подняв бровь, начал наблюдать за мной и псами.

- Присоединяйтесь, - сказала я не для того, чтобы он составил мне компанию, а для того, чтобы испугался моего предложения, свалил и не стоял над душой.

- У меня своя утренняя разминка.

- И какая же?

- Я приседаю. Один раз, но очень мощно. Килограмма на два точно легче становлюсь после этого.

- Это как?

- На унитаз, - Пётр улыбнулся уголком губ и тут же перевел улыбающийся взгляд от меня на забор, за которым стояла вчерашняя ранняя пташка.

- Доброе утро, Петь! – бодро отреагировала на то, что её, наконец, заметили, любительница соли со слипшимися ресницами.

- Здравствуй, Наташ, - скупо кивнул ей в ответ Пётр.

Мне «доброе утро», разумеется, никто не сказал. Меня, вообще, предпочли тупо проигнорировать?

- А я к тебе снова за солью, сосед, - совершенно неуместно хохотнула женщина, поправив на плечах воланы, сегодня, голубого платья.

- А со вчерашним килограммом соли что? Уже слизали? – вопросила я, делая вид, что разминаю плечи, как при обычной утренней зарядке.

Женщина сверкнула на меня разъяренным взглядом, хапнула открывшимся ртом воздуха, чтобы что-то сказать мне, но, посмотрев на Петра за моей спиной, предпочла отыграть роль милой добросердечной соседки, которой не жалко за хорошей солью пройти лесом-полем.

- Огурцы вчера вечером малосольные сделала, представляешь, Петь. А сейчас утром хватилась, и даже яйца к завтраку посыпать нечем.

- Глотали бы несолёные. Так даже полезнее, - теперь я специально ее поддевала, потому что меня тоже неслабо задел факт того, что меня намеренно игнорируют. Я стою прямо перед ней, а она будто сквозь меня смотрит, замечая только Петра.