Он ободряюще кивнул мне, но это не помогло избавиться от занозы где-то в груди. Секретная стажировка… нет времени писать… Нет времени у Ленки? Да она умудрялась в один день сделать столько, сколько я за год не успела бы…

- В четверг сделаем генеральный прогон, - сказал мне на прощание декан, - а в пятницу я отпрошу вас с лент господина Облачара.

- Идёт, - пробормотала я.

Играть на дудке было всяко веселее, чем слушать бубнёж Миляна Марковича.

В четверг мы прекрасно спелись, и в пятницу перед началом ленты расположились в аудитории – совсем как в прошлом году. Слободан Будимирович сел на ступеньки кафедры, устроив на коленях гусли, я устроилась чуть поодаль.

Едва приоткрылись двери, и послышался веселый галдеж студентов, Слободан скомандовал: «и-раз», - и мы начали играть.

Хрустальная, серебряная, переливчатая и сказочная мелодия наполнила аудиторию и выплыла в коридор. Галдеж мгновенно прекратился, и в зал один за другим начали заходить студенты – мелкими шажками, восторженно распахнув глаза… Я знала, какое впечатление производит наша игра. Что-то незнакомое и знакомое одновременно, отчего сердце начинает трепетать и замирает… Да, нам удалось зачаровать всех. И теперь все первокурсники стояли безвольной толпой, таращась на нас и не смея пошевелиться.

Все – да не все!

Я чуть не сбилась с дыхания, когда увидела, как из-за чьего-то плеча выглядывает Кариночка Вольпина. И, судя по всему, на нее колдовская музыка не подействовала. Она улыбалась и подмигнула мне, а потом прыснула в кулачок.

Неужели у совершенства абсолютно отсутствует слух?!.

Или ее защищают девяносто восемь процентов?

Что ж, у меня есть, чем удивить «конфетку».

Я без труда вызвала в памяти озеро, залитое лунным светом, белых лебедей, бесшумно скользящих по зеркальной глади…

Первокурсники ахнули, увидев мою иллюзию. Получилось очень хорошо – даже ветер пробежал от стены до стены. Прохладный ночной ветер, напоенный ароматами лесных трав.

Лебеди изящно изгибали длинные шеи, расправляли крылья - белые, как снег. Продолжая выводить мелодию, я с удовольствием окинула взглядом озеро и вдруг заметила черное пятно, мелькнувшее между белыми птицами.

Черный лебедь?... Но я не думала о черном лебеде… Он здесь вовсе ни к чему.

Черная тень снова метнулась и пропала.

А может, и не было никакого черного лебедя?

Я чуть сфальшивила, когда черная птица промелькнула – по озеру пошла рябь, а белые лебеди заволновались. Я пыталась разглядеть за белыми шеями черного лебедя, но тот будто прятался. Шорох в камышах заставил меня чуть повернуть голову, и в это время мне прямо в лицо бросилось что-то темное, похожее на клочья дыма или… на черного лебедя!..

Вскрикнув, я уронила флейту и заслонилась рукой.

Иллюзия пропала, гусли жалобно звякнули, и Слободан Будимирович уже стоял рядом со мной, встревоженно поддерживая.

- Что случилось, Василиса? – прищелкнул пальцами, освобождая от заклятья студентов, и в аудитории сразу стало шумно.

- А что это было? – спрашивала тоненькая блондиночка, хлопая нарощенными ресницами. – Это лебеди были, да?

- И куда все пропало? – кудрявый, как баран, первокурсник крутил головой. – И почему пропало?

- Оступилась на каблуках, - сказала я громко и отстранилась от преподавателя. – Со мной всё в порядке.

Но в порядке не было. Сердце до сих пор колотилось, и в голове звенело, будто мне двинули гуслями по макушке.

- Хорошо, - произнес Слободан с некоторым сомнением и отпустил меня.

Студенты ничего не заметили и продолжали обсуждать иллюзию, которую я только что им показала. Все – но только не Кариночка. Она подскочила ко мне прытко, как козочка, и сказала, участливо заглядывая в лицо.