Подстава. Подстава, сука. Я это чувствую кожей. Пахнет грязью. Фальшью.

– Ты уверен в дате? – едва не подыхаю.

– Абсолютно, – добивает меня Гром. – Сравнили с реестрами, с архивами, с базами. Дата рождения Сафии – подтверждена.

– Значит, она удочерила. Взяла под опеку. Хуй знает как, но…

– Вар, тормози. Я всё проверил. Не удочеряла. Лариса действительно родила девочку. Она была беременной. А Варя… Она не могла родить так быстро. И беременность была девять месяцев, Вар. Мне жаль, но это не она.

Не дышу. Лёгкие скованы. В голове стук, как будто череп наковальней стал.

Родила. Не взяла. Не подобрала. Не спасла. Не удочерила.

РОДИЛА.

Сука… Как?

Я сжимаю лицо руками. Давлю в висок. Пальцы скребут по коже.

Это моя кроха.

Не может быть иначе.

Не мог я ошибиться.

Её мимика. Повороты головы. Жесты. Взгляд.

Не моя?! А кто тогда? Кто, блядь?!

Меня корёжит. Словно выворачивает наизнанку. Психика бьётся о грани.

Мир, который сам себе построил, рухнул. Обрушился на меня обломками, стеклом, гвоздями.

Четыре месяца спустя – слишком рано, чтобы Варя родила.

Для таких сроков, мы должны были трахнуться при первой встрече.

Но это не было.

Не было, сука!

Гром ещё что-то говорит в трубке. Мягко, по-братски. Снижает голос. Пытается удержать.

Поздно. Я уже не слушаю. У меня в голове гул. Как сигнал к ебучей бойне.

Бросаю трубку на соседнее сиденье. Разворачиваюсь. Газ. Мотор орёт. Я вылетаю с парковки, желая быстрее добраться хоть куда-то.

Мне надо что-то сломать.

Что-то, блядь, разорвать. В клочья. В мясо. Иначе я просто взорвусь.

Бойцовский клуб. Только туда. Там – возможность сбросить эмоции.

Врываюсь. Никто в этот раз не тормозит. Отшатываются, видя моё состояние.

Разъебываю кулаками первую попавшуюся грушу, сбрасывая волну ярости. Луплю до тех пор, пока не появляется кровь.

После этого – растираю по коже и продолжаю.

Херачу по мебели. Всё разношу что под руку попадается. В голове не укладывается.

Я не могу. Не могу, блядь, принять.

Лариса? Какая, нахуй, Лариса?!

Я её выдумал? Увидел желанное? Как, блядь?

Гром скидывает документы. Таблицы. Фото справок. Сканы. УЗИ. Подписи. Больничные номера. Всё.

Все данные говорят – это Лариса. Другая женщина. Да, похожа. Но не Варя.

Не моя.

– Пошёл ты… – шепчу. – Пошёл ты, Гром. Я знаю, что видел.

Пот заливает глаза. Опускаюсь на пол. Меня ломает. Сука, хуже, чем после крушения.

Будто нахуй выворачивает. Выжигает, заставляя загибаться от боли.

Я хочу пойти к ней. Взять. За шкирку. Втащить в свою машину. В стену вдавить. Спросить – кто ты, блядь?! Что ты со мной делаешь?! Где моя жизнь?! Где, сука, моя жена?!

Но не иду.

Потому что не могу. Потому что, если сейчас к ней подойду – не сдержусь. Размажу. Скажу лишнее. Сломаю то, что ещё можно было спасти.

Если это правда. Если я ошибся…

То мне незачем дышать дальше.

Я до ночи остаюсь в зале. Никто даже не подходит. Чувствует, что ещё немного, и пиздец.

Всё, сука, по пизде. Вера, надежда, мозг, контроль.

Я ошибся?

Это не она? Лариса?

Значит, Варя умерла? Тогда, три года назад. Тогда, когда самолёт рухнул. Тогда, когда я её не спас. Не добрался. Не долетел.

Мне кажется, что вот сейчас – окончательно подохну.

Я могу принять то, что Сафия не моя дочь. По какой-то херовой схеме, ублюдочному решению суки-жизни.

Но то, что это не моя кроха…

Это, блядь, невозможно.

Падаю на маты, когда не остаётся сил. Закуриваю, чувствуя, как внутрь всё ломает. Пульсирует боль, ни капли не уменьшаясь.

Подрываюсь, вываливаясь на улицу. Нужно что-то другое. Нужно…

Усаживаюсь за руль тачки. Педаль в пол. Лечу по городу, выжимая максимум. Другие машины даже не замечаю.