— Давай, — чеканит Осман. — Нехуй выебываться.

Может он и прав.

Может мне действительно не стоит злить этого типа. Слишком опасно. Вот только по-другому не получается.

Ну не выходит у меня просто согласиться, принять все эти условия и двинуться следом за ним.

— Ты чего такая охреневшая? — спрашивает Осман. — Борзая.

И в его голосе прорезается нечто новое. Нечто такое, от чего меня пробивает ледяной озноб.

— Но так даже круче, — продолжает он, заставляя меня еще сильнее задрожать. — По кайфу нагибать.

Осознать смысл его слов не успеваю. До разума вообще с трудом все докатывается. Зато рефлексы обострены. Запредельно.

Вскоре думать уже совсем не получается, потому что Осман грубым рывком оттягивает меня от решетки. Буквально отдирает. А после легко забрасывает на плечо, несет вглубь камеры.

Опешившая от настолько резкого перемещения, даже не вырываюсь. Во всяком случае, первое время.

А после успеваю лишь пару раз стукнуть его по спине. Но поздно.

Осман будто не замечает. Кажется, эти удары для него сродни укусам от комара.

Мышцы у этого типа каменные. Весь он будто скала. Очень крупный, мощный. И один его вид уже подавляет волю к сопротивлению. Затапливает первобытным страхом.

Осман бросает меня на диван. Сам разваливается в кресле напротив.

Потрясенно смотрю, как он берет бутылку, наливает алкоголь в стакан, расплескивая жидкость на стол.

Здесь хорошая мебель. Тоже. Фиксирую автоматически.

Очередная странность.

Мои пальцы скользят по подлокотнику дивана. Похоже, на кожу. И низкий журнальный стол между диваном и креслом будто из дерева.

— Пей, — заявляет Осман приказным тоном.

Двигает стакан ближе ко мне.

Бутылку он так и продолжает сжимать. Но это очень… узнаваемая бутылка. Черт, да такой виски потянет на сумму с несколькими нулями. В фунтах.

Какой-то бред.

Зэк отбывает срок в люксовых условиях. Его камера могла бы сойти за номер отеля. Теперь еще элитный алкоголь.

В голове не укладывается.

Поднимаю взгляд.

Его глаза пугающие. Теперь Осман больше не скалится и производит давящее, угрожающее впечатление. Сильнее, чем прежде.

— Пей, давай, — повторяет он жестко.

— Я… не пью.

— Сейчас — выпьешь.

— Нет, вы не поняли…

— Силой в глотку залить?

Понимаю, что это не просто слова. Вид у Османа очень выразительный. Будто он готов это сделать прямо сейчас. Долго церемониться с уговорами не станет.

— Мне нельзя, — отвечаю тихо.

По его заросшему бородой лицу нельзя прочесть никаких эмоций. Хотя может их и нет.

— Я родила ребенка, — добавляю. — Недавно.

— Чего? — кривится Осман.

— Родила.

— Что за херню ты несешь? — отмахивается. — Не похожа ты на рожавшую бабу.

— Это правда.

Хотя насчет «недавно» — не совсем.

Но это смотря как считать…

— Я могу фото показать, — добавляю.

Достаю из кармана телефон. Нервно тыкаю пальцем по иконке галереи, открываю снимки своей Даринки. Протягиваю мобильный вперед.

— Вот, сами посмотрите, — говорю. — Это моя дочь.

Он смотрит. Задерживает взгляд на экране не дольше секунды, после чего кривится еще сильнее. Никакая борода не может скрыть отвращения, что проступает на его жуткой морде.

— Тут еще снимки, — прибавляю. — Не лгу.

— Все, блять, — говорит Осман, раздраженно взмахивая рукой. — Хватит. Ты зачем мне все это дерьмо сейчас задвигаешь?

— Пытаюсь объяснить, — прячу телефон обратно. — Я только после родов. Вам… не понравится. Поэтому я совсем не та женщина, которая вам нужна.

+++
хотите еще продочку сегодня? Напишите в комменты;)

7. 7

На самом деле, родила я чуть больше года назад, но вряд ли заключенный будет разбираться в таких деталях. Он и на фотографию едва глянул.