– Да уж… Ладно хоть не обманул, когда предлагал прибиться к банде. Я вообще думал, что он заливает про все, и про это место тоже, но слово свое сдержал, – пожал плечами молодой карманник.

Так, продолжая переговариваться о выпавшей им внезапной – но сомнительной по мнению честных людей – возможности подзаработать и обзавестись какими-никакими связями, новоиспеченные разбойники поторопились закончить сборы. У остальных же все было готово: снедь, дорожные покрывала, а в ящиках, обернутое на случай чего замызганной тканью, лежало припасенное оружие, какое смогли собрать и привести в порядок. Даже для дешевой выпивки нашлось место – почти все посчитали, что без нее никуда, да и согреться она поможет лучше огня.

В предрассветных угрюмых сумерках, опутавших Бездыханные равнины, точно саван усопшего, заключенного в склепе, на снегу различались глубокие следы. Они тянулись от конюшни и уходили прямо к невысокому уступу над началом бывших пахотных земель. На самом краю, там, где нашли укрытие несколько тощих деревьев, зажатых высокими валунами, спиной к логову стоял Уден и о чем-то шепотом неразборчиво говорил сам с собой, при этом складывая и пряча под плащ кусок пергамента. К ровно такому же, что хранился у него за пазухой уже несколько дней. Под ногами валялась разломанная печать и оборванный кусок бечевки. Но парень быстро похоронил в снегу то, что недавно скрепляло свежее послание, переданное ему лично, просто пнув мусор подальше. Рядом с валунами петляли чужие и крупные следы, но никого, кроме одинокой фигуры на уступе, и близко видно не было. И все же Мор, словно проверяя, так ли это, по-волчьи осмотрелся. Никого. Только отчетливая жженная вонь вперемешку с неприятной гнилостной все еще кружила в воздухе. Довольно улыбнувшись, он достал из кармана мелкую жестяную коробочку, открыл ее и всыпал в рот немного сильнопахнущей травы. На вкус та была такой же нестерпимо горькой, как и на запах.

– Какого бешеного ты тут торчишь, все уже собрались и с минуты на минуту выдвигаемся! Тебя Манрид уже обыскался. Эй, я с тобой говорю! – раздался недовольный голос и в плечо Удена внезапно вцепилась костлявая, но крепкая рука Феса, и его пальцы сжались с такой силой, что почти сразу вдавились в плоть через наплечник. – Чем это ты занимаешься вообще? Что, решил, как трус, по-тихому свалить и спрятаться, да? Говорил я Манриду, чтобы не выпускал тебя из подвала, а то опять что-нибудь выкинешь. И что это за запах? Что ты жег тут?

Костяной грубо толкнул и обошел Мора, пристально разглядывая его и ловя носом горький едкий запах, точно натасканный охотничий пес.

– Ты об этом? Иногда позволяю себе, – Уден тут же выплюнул разжеванную траву и выдохнул на Феса. – Горный пыльник, храню немного при себе. Для личной надобности.

– Хм, не думал, что ты на забвение подсел. И откуда он? Слыхал, что за пыльник просят, как за кусок земли рядом с золотыми шахтами, а у тебя таких денег быть не может, ты такой же босяк, как и мы все, – Костяной снова с подозрением посмотрел на парня и огляделся, словно хотел что-то найти.

– Вижу, ты тоже не прочь попробовать. Знаю, где можно достать почти за бесценок, только для этого придется немного попотеть, чтобы его заполучить.

– Ладно, хватит! Сейчас не до того, – резко оборвал Фес, чувствуя, что его мертвой паутиной начинает обволакивать ненужный разговор. – Сворачивайся и пошли уже.

– Конечно, – сплюнув остатки травы на землю, Уден покосился на удаляющегося Феса. Поправив широкий пояс, проверяя, все ли на месте, он плотно затянул шнурок на левом рукаве, накинул капюшон и последовал за приятелем.