– Кстати, сейчас тоже собрался всех куда-то тащить, еще и обходными тропами, которые и в глаза никогда не видел. Вижу, что ты уже в курсе. Ставлю собственную голову на кон, что деньги за карту Манрид из общяка выложил на бочку непонятно кому. Боюсь, как бы не завел он нас туда, откуда никто живым не вылезет.

– А ты хочешь поспорить с ним? Плюнь! Тут еще и треклятые бураны скоро накроют с головой. Сейчас двое уже пытались объяснить, что лучше пересидеть, так их быстро заткнули. Не нравится мне все это, попахивает тухлой затеей, – бандит несколько раз цокнул языком, пересчитывая оставшиеся зубы, и, брызнув слюной, и постучал пальцами по попавшейся под руку склянке. Он сомневался. И боялся. И все это перекрывало раздражительность и недовольство. – Поганая Бездна! Все равно придется делать, что говорят, иначе не видать нам деньжат, как собственных ушей. Я лично не хочу остаться на мели, пока другие звенят монетами и кутят, тоже хочу так же. Так что…

Внезапный грубый окрик прервал Долта на полуслове, от чего тот едва не подпрыгнул на месте: он явно задержался здесь вместе с Мором. Засуетившись, будто что-то потерял, долговязый неловко развернулся и чуть ли не вылетел, как ошпаренный, из комнатенки.

– Чего орешь? Нашел я его, там он сидит, лечится.

– Пусть пошевелится, а то времени нет. Я не собираюсь делать его работу, пока он, как королева, прохлаждается, сидя на заднице ровно. И Манрид уже на взводе, – старый приятель Долта подошел к каморке и заглянул в нее, словно хотел воочию убедиться, что самый нелюдимый член банды действительно там. – Ну и рожа! Такую точно теперь придется прикрыть, чтобы не привлекать лишнего внимания. Манрид сказал, что проблем быть не должно, когда выдвинемся, и что он разобрался с теми погаными объявлениями – нас никто не станет разыскивать. Но лучше не светиться лишний раз, особенно в таком состоянии. Деревенщине всякой только дай повод, как потом прохода не будет. Ладно, хорош трепаться уже и мух ловить, дела-то не ждут. Долт, ты пойдешь со мной – поможем близнецам собрать снедь и кое-какое барахло, а то так копаться будем до завтра, если все на одних взвалим. А тебя, побитая рожа, в конюшню послали.

– Знаю, – спокойно отозвался Мор, продолжая сидеть на месте как ни в чем не бывало.

– На месте Железного Кулака, я оставил бы тебя в подвале да язык подкоротил.

Долговязый последовал за приятелем, который продолжал что-то объяснять, время от времени косясь через плечо на Удена. И только тогда, когда их голоса затихли, парень сдвинулся с места: подобрав все окровавленные лохмотья, он закинул их в железную миску и поджог. Едкий запах старой ткани и дешевого настоя мгновенно заполонил бывшую лекарскую, как и сизый дымок. Но вскоре и то, и другое рассеялось, и лишь слабо догорало то, что осталось от лохмотьев.

Занесенные снегом двери в конюшню не сразу поддались: и без того старые неухоженные петли успело еще слегка подморозить, и пришлось приложить немного силы.

– А этот Манрид не промах, точно не пальцем деланный. Я-то представлял себе его зачуханным жалким трусом, который заставляет всех выполнять грязную работу, пока сам отсиживается где-то. А он всегда такой?

– Какой? – поинтересовался Мор, даже не взглянув на новенького, того самого незадачливого молодого карманника.

– Да бешеный. Не хотелось бы встретиться с ним один на один где-нибудь в закоулке или подвернуться под руку в припадке, если ему что-то не понравится. Тебе вон не повезло уже, – парнишка хохотнул. – Лихо же тебя отделал, я думал, он вообще убьет! Да у него, похоже, есть чему поучиться.