Его губ. Четко очерченных. Правильных. Коснуться смазанным поцелуем. Почему я вообще об этом сейчас подумала? Откуда во мне возникли такие мысли?  

- Что тебя гложет? – Басманов немного повернул голову влево, туда, где стояла его пепельница, но взгляд был обращен исключительно на меня.

Я так не вовремя вспомнила о своем синяке. Стало как-то неуютно. Хотя, когда я в последний раз заботилась о том, какой именно выгляжу в глазах мужчин? Ерунда какая-то!

- Ничего, - долго не раздумывая, ответила я.

- Снова тот же сценарий? – в басистом голосе Басманова не было даже тени насмешки или недовольства. Он был расслаблен. Полностью. Это отчётливо улавливалось даже в том, как он двумя пальцами держал сигарету.

- А что вы хотите от меня услышать? Что именно я должна вам сказать? Я не привыкла всем подряд рассказывать о своих проблемах и мыслях, - пальцы уже инстинктивно потянулись впиться в колени, но я вовремя пресекла этот бессознательный порыв и ногти впились в кожу ладоней.

- Значит, проблемы всё же есть? – Басманов выдохнул дым через нос, и стряхнул пепел.

- Я не совсем понимаю, почему вам важно обо всём этом знать? Какая в этом выгода для вас? – я чувствовала, как в душе загораются первые искры злости. Не люблю касаться болезненных тем, к тому же в компании почти незнакомого человека.

- Мне – никакой, - Басманов потушил сигарету. – А тебя это гнетёт. Причем глубоко и сильно.

- А разве вам не должно быть всё равно? – я нахмурилась.

- Лично мне, - мужчина подался чуть вперед, уперевшись локтями в крышку стола, - наплевать. А тебе с тем, что грызёт внутри нужно разделаться. Раз и навсегда.

- Откуда вы можете знать, что меня грызёт? – искры плавно перерастали в фейерверки. Я была готова до последнего защищать то самое, что уже давно глодало мои кости изнутри. Потому что… Потому что так проще, не подпускать, не доверять. Последний, кому я доверилась был Гера и к чему это меня привело?

- Я не знаю, что тебя грызёт. Я знаю, что именно этот процесс с тобой сейчас происходит. И его нужно остановить. Иначе дел у нас с тобой никаких не будет.

- Дел? – мои брови резко взметнулись вверх.

- А что ты думала? – снова эта мимолетная тень улыбки. Правда, не знаю – насмешливая или скучающая должна была стать она. – Что всё вокруг будет решаться само по себе?

- Нет, - я нахмурилась.

- Пока твой брат в бегах – ты единственная представительница семьи Решетовых.

- Семья, - горько прошептала я. – Это уж слишком громкое слово.

- В моем присутствии я запрещаю тебе себя жалеть, - теперь пришел черед Басманова хмуриться. – Потому что сочувствия от меня не дождешься.

- Я и не собиралась, - фейерверки, сотканные из возмущения и злости, взорвались внутри меня с такой оглушающей силой, что даже перехватило дыхание.

Я понимала, что это просто выход всех тех эмоций, что накопились во мне не просто за последние несколько сумасшедших дней, а пожалуй, за несколько лет. Меня ослепила собственная реакция. Я захлебнулась собственными чувствами, что напоминали чёрную вязкую смолу.

- Мне не нужно ничье сочувствие! – я вскочила со стула и так резко выпрямилась, что захрустели позвонки. – Я никогда ничего ни у кого не просила! Мне проще самой, чем, - в глазах защипало, а в груди нестерпимо заныло. Дьявол! – Проще самой, чем ждать подачек, - всё-таки закончила я, поборов секундную слабость.

- Уже лучше, - Басманов снова откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди. – Только поменьше пафоса, Эмилия. Он всё портит. Когда будешь готова рассказать всё, что тебя гложет – приходи. Тогда и начнем сотрудничать.