Может, клин клином? Ей нужно разобраться в себе, понять! Прямо сегодня, сейчас. 

— Спасибо тебе, Лёш, — отстегнув ремень безопасности, тихо поблагодарила Вера. 

— Готов повторить сей подвиг, только попроси, — краешком губ улыбнулся он.

Из динамиков чуть слышно лился джаз, хлопья снега мягко оседали на лобовое стекло, тихо постанывая, кряхтел остывающий мотор. 

Вера подалась вперёд и коснулась ладонью его колючей щёки, легко тронула поросль губами. Ненахов аккуратно перехватил её руку и притянул к себе ближе, наклонился, вбирая в себя остатки её алой помады.

Умелый поцелуй настоящего мужчины, который точно знает, как соблазнить женщину, знает, как сделать ей приятно... 

Вдруг Вера вырвалась, нашаривая рукой сумочку. 

— Прости, Лёш, ради Бога. Не знаю, что на меня нашло, — нервно усмехнулась, ища в его лице поддержку. 

— Давно меня так не обламывали, — он провел ладонью по губам, но всё-таки улыбнулся. – Вот ты динамо, Донская. 

— Забудем, о'кей? Спишем на… в общем, пока, — накинув капюшон, Вера выбралась на улицу и торопливо скрылась в подъезде. 

Пусто! Глухо! Ничего!

Почему? 

Перед глазами снова образ Назара в кресле, его пристальный холодный взгляд… и этот холод вопреки законам природы воспламенял, оставляя после себя обугленные головешки. 

Это наказание какое-то! Злой рок, не иначе! 

И как завтра она будет смотреть ему в глаза? После всего, что произошло…

А вдруг всё-таки он не знал, что это она? Ну вдруг? Она же была в маске...

Крошечная надежда покрутила у виска и убралась восвояси. 

Разумеется, он знал. Он пришёл ради неё. Чтобы её унизить. 

21. Часть 21

Прошлое

⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

Рука заскользила ниже, юркнула под оборки пышной концертной юбки.

— Не бойся меня, Вер, всё будет хорошо. Тебе понравится...

Нет! Нельзя! Не хочу!

Реальность происходящего уплывала, ей казалось, что всё это происходит не с ней, но его настойчивые пальцы под бельём грубо выдернули из полубессознательного морока.

Набрав в лёгкие побольше воздуха, она что есть силы закричала.

Грубая ладонь зажала рот, придавив затылок к покрытым инеем брёвнам. Она пыталась вырваться, ударить его в пах, заломать руку, как учили на уроках ОБЖ, но лишь беспомощно трепыхалась, словно рыба, выброшенная на берег.

Он грубо раздвинул коленом её бёдра, торопливо стягивая свободной рукой спортивные штаны «адидас».

— Да прекрати ты ломаться, как будто целка. Целки так жопами не крутят, — алкогольные пары ударили в нос, к горлу подступила тошнота.

Глаза наполнились слезами ужаса, превращая его силуэт в неясное мутное пятно.

— Олег, пожалуйста! Пусти, я никому не скажу, обещаю, – рыдая, промычала в его пропахшие никотином пальцы.

Но он словно её не слышал. Серые глаза цвета расплавленной стали заволокло безумной поволокой. Невидящие глаза сумасшедшего. Абсолютно пустые.

Рывком развернул её спиной к себе, снова толкнул, прижимая оголённой грудью к ледяным брёвнам.

Сиплый рык. Хруст заиндевевших досок под ногами. Резкая боль. Прерывистое дыхание.

Стиснув челюсть, Вера закрыла глаза. Сознание отключилось, уплыло куда-то назад, в далёкое прошлое…

⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

Тусклый свет настольной лампы, старая реечная кровать, ласковый мамин голос, шепотом напевающий колыбельную:

Бай-бай, бай-бай,
Поди, бука, на сарай,
Поди, бука, на сарай,
Мою детку не пугай.
Я за веником схожу,
Тебя, бука, прогоню,
Поди, бука, куда хошь,
Мою детку не тревожь.

⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

Медленно открыла глаза, смаргивая влажную пелену. В прорехе между брёвнами завывал ветер.

Белый снег, рваный кусок грязного неба и стремительно удаляющийся силуэт в шапке-ушанке…