Именно сейчас, сидя у него на коленях, впервые за много лет ощутив себя живой – она словно умерла. 

Музыка стихла, оповещая, что концерт окончен… Матильда обессиленно поднялась с его колен, втянула голову, собирая губами слёзы. Села на край сцены, отвернулась и, сбросив стрипы, подтянула ноги к груди. 

Никогда ещё она не чувствовала себя настолько грязной и использованной. Хотя он к ней даже не прикоснулся.

Сзади послышались тихие шаги, шелест тяжёлых занавесок из искусственной кожи. Он ушёл. Молча, как и появился. 

Чужой муж, потенциальный убийца, холодный бесчувственный сухарь! 

Но он ей нравился! Нравился!!!

С первой минуты их молчаливой дуэли он словно смертоносный вирус проник ей под кожу, пробрался к сердцу, чтобы потом пройтись по нему пыльными ботинками. 

Зачем он так унизил её? Зачем пришёл? Кто он вообще такой, чёрт возьми? 

— Вер, ты чего тут сидишь? – отодвинув занавеску, в приват-рум вошла Нина. Залитые лаком локоны тугими спиральками рассыпались по обнажённым плечам.

Яркий макияж, откровенное бикини...

Что она здесь делает? Эта милая молодая девушка, которая печет изумительные пироги с картошкой, катается по выходным с сыном на великах и рыдает над слезливыми сценами мыльных опер. 

Что делает здесь она сама, Вера? Неужели вот этот грязный мир – это единственное, чего они заслуживают? 

— Вер, ну ты чего? – Нина присела рядом и, закинув за спину волосы, ласково погладила подругу по плечу. – Он что, приставал к тебе? Предлагал секс?

Вера быстро замотала головой, размазывая мокрые дорожки. 

— Он ничего не сделал. Совсем ничего…

— Тогда я вообще не понимаю…

— Да и нечего тут понимать. Этот мужчина – муж Ларисы, Назар Туманов, я рассказывала тебе о нём.

— А-а, тот самый, — обернулась на выход Нина. – Я видела его только мельком, если бы знала, рассмотрела бы получше его наглую рожу. Вот он урод! Жена полутруп, а он по клубам шляется! Он узнал тебя?

— Я не знаю, — тихо прошептала Вера, шмыгнув носом. 

Она сама не понимала своей реакции, никогда она не была изнеженной нюней, никогда не роняла слёзы из-за мужчин, а тут расклеилась.

Но что было ещё более удивительным, это когда Нина назвала его уродом, вся сущность Веры взбунтовалась, хотелось выкрикнуть: «нет, он не такой!». Он только что унизил её как женщину, а она готова за него заступаться. Ну не дура ли?

— Вер, он что, нравится тебе, что ли? – догадалась Нина, недоверчиво покосившись на подругу. Тяжёлая занавесь чуть качнулась: девушки молча переглянулись. Недолго думая, Нина резко подорвалась с места и выглянула наружу. – Золоторёва, какого хрена ты тут делаешь?

— А что, нельзя? – Надя с ухмылкой кивнула на Веру. – Что, Донская, запала на женатого клиента?

— Надь, не свалила бы ты по-хорошему, — угрожающе сдвинула брови Нина. 

Все знали, что Калугина хоть по натуре своей человек и не конфликтный, но если её разозлить – вцепится в волосы и глазом не моргнёт.

Надя огрызнулась, бросила ещё пару язвительно-ласковых, но всё-таки свалила. 

— Не обращай внимания, на больных не обижаются, — подбодрила Нина и снова присела рядом. – Так что там с этим Назаром?

— Давай потом, ладно? Я так устала… — забрав со сцены парик и туфли, Вера поплелась на выход. 

— Ну хорошо, потом – значит потом. Ты домой? 

Девушка кивнула. Ноги её здесь больше не будет. К чёрту Вазгена! И деньгами своими пусть подавится. 

Сегодня в ней что-то будто окончательно сломалось. Своим появлением здесь Назар будто открыл ей глаза на всё то, чем она занимается. Она меньше всего хотела чувствовать себя куском мяса, но в итоге всё вышло гораздо хуже – она почувствовала себя никем, пустым местом.