Сельчане говорили нам благодарности, смущая нас с Санькой. Но безусловно было приятно. Почувствовали себя настоящими героями.

— Смотри-ка, весь подол в земле, да волосы растрепаны. Идемте, баньку растоплю, попаритесь да отдохнете, — пригласил нас Иван.

Мы переглянулись и кивнули. Уж больно вымотались с дороги. Отвели родители Машеньки нас к себе в избу. Иван пошел баню топить, а Марфа печку растапливать.

Иван с Санькой пошли париться в баню первыми, а я ждала своей очереди, сидя на скамье в бабьем углу.

— Платье постираем, — сказала Марфа, — а пока сохнет, я тебе другое дам.

— Спасибо. Высохнет, я верну.

— Не надо... Возьми себе. Сама шила. Приданное готовила, а теперь оно незачем.

Женщина залезла в сундук и вынула белое платье с разноцветной вышивкой.

— Какое красивое, благодарствую.

Санька с отцом Машеньки напарились и вышли из бани. Парень шел, держась за спину, весь красный, как рак вареный. День был теплый, а от него все равно шел пар.

— Русская баня, это боль, — протянул Санька.

У него было повязано полотенце на поясе. От ударов веником остались царапины на теле. Я впервые увидела его накаченное спортивное тело во всей красе. Мощные руки, широкие плечи, пресс. Я даже смутилась и увела глаза. Кто бы мог подумать, что за безразмерными футболками и мешковатыми свитерами скрывается такое тело.

— Ну а теперь и нам пора, — потянула меня за руку Марфа.

Она взяла веники и сменную одежду, а после мы пошли в баньку. Горячий пар расслабил меня. Приятный древесный аромат успокоил душу. Русская банька — это не боль, это услада.

Напарившись в предбаннике, я надела новое платье.

— Эх, худенькая такая, — причитала Марфа, — кушаешь плохо... Как еще жениха такого нашла...

— Саша не мой жених... — смущенно сказала я.

— Брат, али твой?

— Друг, — тихо произнесла я.

— Ну вот поэтому не зовет тебя в жены! Поправишься, ладная будешь, да сразу люба ты ему станешь...

Я засмущалась еще сильнее и решила не отвечать.

— А давай-ка, — шепнула женщина мне на ухо, — мы тебе что-нибудь под платье подложим, что бы ты пышнее казалась?

— Не надо! — испугано взвизгнула я.

— Эх, — вздохнула Марфа, — каши с тобой не сваришь.

Я зашла в избу, там уже ждал Санька. Ему тоже отдали новую рубаху и штаны. Белая с вышивкой и красивый ремень с кисточками.

— Ну Санька, ты жених прям, — улыбнулась я.

Друг обернулся и увидел меня. В русском народном платье и с косой через плечо, которую мне заплела Марфа, после бани. Видимо образ подходил к моему русскому типажу, судя по загоревшимся восторгом глазам Саньки. Он не мог оторвать от меня взгляд, от чего я смутилась и покраснела, но все же несколько раз прокрутилась вокруг себя.

— Куда путь держите? — спросил Иван, разрядив обстановку.

— К Василисе Премудрой...

Иван с Марфой переглянулись.

— Али учиться надумали? — спросила Марфа.

— Дело хорошее, — одобрительно сказал Иван.

— Давайте на дорожку вас покормлю, да с собой соберу, — захлопотала Марфа.

Она достала краюшку хлеба, кашу, томленую в печи, наложила в тарелки и подала нам.

— Хлеб да соль.

— Благодарствуем, — сказал Санька.

Клубочек грелся на печке в углу, спрятавшись от кота. Мы и не заметили, как начало смеркаться.

Пообедав мы с Марфой взяли грязные вещи и отправились на улицу. Женщина достала корыто и набрала воды из колодца. Марфа вынула стиральную доску и колотушки. Отбив одежду, мы стали тереть их о доску вычищая всю грязь. Затем развесили белье. Умаявшись зашли в избу.

Стемнело. Я грустно посмотрела в окно, поняв, что снова придется ночевать на улице.

— Оставайтесь у нас на ночь, — предложила Марфа, — темно уже...