Я был создан, чтобы быть таким. Мой отец раньше был капо, и он всегда был известен только как лучший. Вот почему он начал тренировать меня, когда мне было всего восемь лет. Научил меня всем основам этой жизни. Все остальное пришло с практикой.

Может быть, он знал, что у него мало времени, или, может быть, он был просто умным человеком, который осознавал количество врагов, которые у него были. Он научил меня всему, что знал, пока его не застрелили, когда я был одиннадцатилетним мальчиком. С этого момента все пошло под откос.

Я не мог защищать свою семью. Я был маленьким мальчиком, и все было для меня сырым и новым. Произошло худшее из худших, и я не имею в виду смерть моего отца. Именно тогда я понял, что должен сделать шаг вперед и нести ответственность. Мне было одиннадцать, но у меня в крови уже было заложенным быть безжалостным, если это нужно для защиты семьи. То, что другие считают бессердечным монстром, я вижу как единственный способ, которым я мог выживать все эти годы. По этой причине - никогда не прозвучат мои извинения за то, какой я есть.

От некоторых привычек просто трудно избавиться. Защита Коула - одна из них. Я игнорирую его просьбы, чтобы я показал ему дневники.

― У тебя есть своя работа, ― напоминаю я ему. ― Ты подбрасываешь ложные улики?

― Морено пустился в погоню за гусями. Я делаю свое дело и сбиваю его с нашего следа.

― Тогда это все, о чем тебе нужно беспокоиться.

Он смеется, его голос холоден.

― Какого хрена ты так бережешь мою задницу, брат? Ты сказал, что мы сделаем это вместе. Мы вместе разработали этот план.

― Давай каждый будет заниматься своими делами. Всему свое время.

― Они принадлежали отцу. Я имею на них такое же право, Эйс.

― Тогда какого хрена только я надрывал за них задницу? ― огрызаюсь я.

Я немедленно сожалею об этом.

Видеть то, что видел я, и понимать, что кусочки паззлов начинают складываться воедино, сводит меня с ума, черт возьми. Внезапно все это дерьмо становится слишком реальным, и часть меня не чувствует себя достаточно подготовленным. Мое дыхание вырывается из меня в отчаянии.

― Послушай, я просто хочу собрать все доказательства, прежде чем я тебе покажу их. Если мы облажаемся хотя бы на волосок, все кончено. Позволь мне сначала получить все факты, а затем эта информация будет твоей, чтобы ты мог насладиться ею.

Наступает несколько мгновений тишины. Если он не согласится, я продолжу бороться с ним. Я один из немногих людей, кто не изнемогает от дерьма Коула, и он это знает. Вероятно, именно поэтому я слышу звук сильного удара, за которым следует скрипучее:

― Отлично! Но не держи меня в неведении. Я создан для большего, чем ты думаешь.

― Я знаю, ― соглашаюсь с ним.

В некоторых аспектах Коул намного сильнее меня, как физически, так и ментально.

― Тебе нужно что-нибудь еще? ― бормочет он с явной неохотой.

Я знаю, что разозлил его до невозможности, но это тоже моя работа. Я разворачиваюсь на кожаном кресле, выхожу из кабинета и запираю дверь за собой.

― Нет. Встретимся завтра утром.

Он отключается, и я на мгновение смотрю на телефон, гадая, действительно ли я слышал невнятность в его речи или это просто мое воображение.

Когда он в последний раз был трезв?

Как получилось, что он был полностью в нашей игре, пока мы были в тюрьме, но почти потерял самообладание теперь, когда мы на свободе?

Я предполагал, что он будет более сосредоточен, учитывая, что его вендетта, похоже, глубже, чем моя.

Я расстроен.

Сердит.

Я думал, что смогу справиться с этим, когда все это всплывет наружу, но теперь я не уверен в своих силах. Если я проиграю в этой битве, я сожгу этот мир дотла. Буду смотреть, как все превращается в пепел, и сгорать вместе с ним, чтобы мне не пришлось чувствовать боль от всего этого.