Каким-то образом я заканчиваю тем, что стою перед дверью спальни Лилиэн, и это только больше бесит меня.

Почему меня так тянет к ней?

Она враг, и каждый день напоминает мне об этом. Не смотря на это, я хочу ее. Хочу ее тело, острый ум, чертовски умный рот. И я, блять, ненавижу это так же сильно, как ненавижу ее.

Я не утруждаю себя стуком, хватаюсь за дверную ручку и толкаю ее. Взгляд сразу же падает на Лилиэн. Она сидит боком на своем рабочем стуле, свесив длинные ноги с подлокотника.

Могу я добавить, что они голые?

Она в шортах для сна, которые ей преступно малы, и угол, под которым она сидит, открывает красивый вид на ее задницу.

Я хочу прикоснуться к ней. Я хочу большего.

На ней большие неуклюжие наушники, поэтому ей требуется мгновение, чтобы осознать, что я в комнате. Ее глаза немного расширяются, и моя рука крепче сжимает дверную ручку.

Я бы продал частичку своей ничтожной души за то, чтобы у нее не было глаз ее отца. Я ненавижу видеть его в ней. Она даже не похожа на него.

Но эти глаза..

― Что? ― спрашивает она, снимая наушники и держа их перед собой почти как щит.

― Что? ― я повторяю за ней.

― Почему ты в моей комнате?

Ее надменное требование только забавляет меня, хотя и неохотно.

Никогда в моей жизни со мной не говорили так, как эта девушка говорит со мной. Нет никакого страха или каких-либо попыток быть соблазнительной, как у большинства женщин, с которыми я сталкивался. Это абсолютное безразличие с ее стороны, и это заставляет меня чувствовать себя брошенным вызовом.

Любой вызов - это мой криптонит, который объясняет, почему Лилиэн Морено обладает прискорбной способностью ставить меня на колени.

Я прислоняюсь к стене, держась одной рукой за верхнюю часть дверной коробки.

― Чем ты занимаешься?

Она моргает, глядя на меня.

Я часто застаю ее врасплох. Мне нравится бросать ей вызов, еще больше, когда я могу его контролировать. Мне нравится, когда она не видит моих дальнейших действий.

― Просматриваю программы для учебы, ― осторожно отвечает она. На ее лице появляется легкая паника, и она выпрямляется на своем месте. ―Ты ведь не шутил, когда предлагал мне компромисс?

Невероятно, ее так легко прочитать, что неудивительно, как легко ею можно воспользоваться. Она была жертвой всю свою жизнь и, даже не имеет понятия об этом.

Беспокойство в ее глазах пронзает меня настолько, что я вынужден отвести взгляд.

― Нет. Если ты что-то найдешь, дашь мне знать.

Затишье в нашем разговоре привлекает мой взгляд обратно. Она смотрит на меня с любопытством, покусывая свои губы не так хорошо, как мог бы я.

Раздраженный своей реакцией на нее, я снова отвожу взгляд и лениво захлопываю за собой дверь.

Дома только мы, Андреа уже закончила на сегодня. Мне нравится заставлять ее чувствовать себя не в своей тарелке в моем присутствии, как и она заставляет меня. То, как она внезапно ерзает на своем месте, является достаточным доказательством.

Я поворачиваюсь к ней спиной и оглядываю ее комнату, позволяя себе довольную ухмылку.

Здесь все просто.

Я знаю, что она жила роскошной жизнью на деньги Морено, но в этой комнате нет ничего дизайнерского или чрезмерно дорогого. Все в этой комнате по разумной цене и обычное. Есть несколько личных штрихов, случайных букетов и украшений, которые она, очевидно, создала сама. Одна только ее комната больше похожа на дом, чем весь этот дом. Возможно, это единственная комната, в которой действительно есть жизнь. Может быть, именно поэтому я делаю глубокий вдох.

Здесь даже пахнет ею.

― Серьезно, что ты здесь делаешь? ― спрашивает она у меня за спиной.