― Согласии на что? ― Франческо едва выговаривает слова сквозь стиснутые зубы. Он извивается от нетерпения, и это еще один момент, который доставляет мне великое удовольствие.

― На создание новых союзов. Ты очищаешь наши имена и заявляешь о нашей невиновности.

― Ты вообще слышишь себя? Назови мне хоть одну причину, по которой я должен позволить вам убийцам вернуться в семью.

Мой смешок раздается незамедлительно. Я не могу удержаться от смеха. Одна из причин, говорит он. У меня их целая гребаная армия.

― Я так и думал, ― он медленно улыбается. ― У тебя ничего нет.

Я потираю челюсть, чтобы сдержать новую волну смеха.

― Похоже ты забыл, что я сказал там? Я кое-что знаю о тебе, pezzo di merda. (*кусок дерьма)

― Говори, ― нервничает он.

Медленно уголок моего рта приподнимается. Какое, блять прекрасное это чувство, схватить его за яйца.

Коул хватает его за затылок, чтобы удержать на месте, когда я наклоняюсь, чтобы сбросить на него бомбу. Я прошептал лишь одно слово и наслаждаюсь тем, как его тело замирает.

Это сладкий момент.

― Это.. ложь, ― кипит он, но то, как он задерживает дыхание, говорит об обратном.

Я откидываюсь назад, чтобы снова посмотреть ему в лицо.

― Предсказуемо, ― я протягиваю ему руку, и закатываю рукав.

Морено сразу замечает, если судить по тому, как его тело сжимается еще крепче. Я неторопливо заворачиваю ткань и дразню его кусочком прошлого, от которого, как он думал, он избавился.

Глупый ублюдок. Мы, блять, никогда не избавляемся от своего прошлого.

― Я так понимаю, это доказательство тебя устроит?

Его яростные голубые глаза поднимаются, осторожно и медленно, прежде чем встретиться с моими. Они темнеют до серого оттенка.

― Как долго? ― он задает вопрос.

Я предполагаю, он имеет ввиду, как долго это у меня было.

― Достаточно долго.

Выражение его лица скептическое.

― И ты не использовал это против меня раньше?

― Ты не в курсе, что шахматы - моя любимая игра. У меня хватает терпения, чтобы планировать на десять ходов вперед, и выжидать своего часа.

― Планировать? ― повторяет он, отталкивая руку Коула. Очевидно, он начинает понимать, насколько ужасна для него вся эта ситуация. ― Я часть этого плана?

― Мы не смогли бы сделать это без тебя, милая, ― подмигивает Коул, холодная усмешка сопровождает волнение на его лице.

Момент, которого мы оба так ждали, наконец настал. Морено настороженно смотрит на моего брата. И это справедливо.

― Если ты не сделаешь, как мы просим... ― продолжаю я, привлекая его внимание обратно к себе. ― Эта информация станет известна всем. Весь клан будет знать, и твоя семья. У тебя две дочери?

Я никогда не видел, чтобы человек так быстро становился жестким. Я бы подумал что он перестал дышать, но его грудь тихо опускалась и поднималась. Он наконец-то дает мне то, чего я хотел очень долго.

Страх.

Я провожу средним пальцем взад-вперед по губам.

― Кстати, о твоих дочерях..

― Нет, ― немедленно огрызается он. Теперь его паника берет верх. ― Ты оставишь их в стороне от этого. Они не сделали ничего плохого.

― И именно поэтому их страдания убьют тебя изнутри.

Он наклоняется вперед и смотрит мне в лицо. Когда он начинает говорить, его голос тверд, как сталь:

― Ты и близко к ним не подойдешь. Моя семья под запретом.

Я прищуриваюсь, глядя на него.

― Только не иронизируй.

― Мы созданы людьми. И мы не можем изменить прошлое. Не говори со мной так, как будто ты ангел. Ты грешил так же, как и я.

― Нет, ― немедленно возражаю я. ― Мы не одинаковые.

Его ноздри раздуваются. Язык его тела - это плакатное изображение того, как он постепенно теряет контроль.