Малая гостиная была отделана в сдержанных бело-коричневых тонах, будто дизайнер вдохновился шоколадным тортом. К моему приходу умытая и напудренная Амелия уже нервно мешала чай, вздрагивая на любой звук.

– Что успело произойти пока меня не было?

– Отец потребовал отдать ему свиток с прошением. Уверен, что я перепутала молитву или как-то задела богиню своим кривым почерком, вот она и проучила меня, нахалку, – девушка криво улыбнулась, отправляя в рот апельсиновый цукат.

– Как жаль, что дело не в прошении, – притворно вздохнула я. – Вряд ли ему это поможет, как и тем монашкам, взявшим аванс вперед.

– Полагаете, отец знал о точно горящих прошениях?

– Полагаю, ваш папенька не обделен скептицизмом, а потому верит во Всевышнюю на уровне кабачка. Вряд ли наверняка знает, в чем церковный подвох, но догадывается.

– Луиза, мне очень стыдно говорить такие вещи, безмерно стыдно. Так что прошу меня простить заранее. Но мы не должны никому рассказывать о том, что храм устраивает подложное благословление.

– Я…

– Поймите! – леди поднялась на ноги и эмоционально взмахнула чайной ложечкой. – На этом благословлении держатся тысячи браков, это дает леди чувство правильности их жизней, чувство защищенности со стороны богини.

– И это потребует доказательств, а скажи мы, что саботировали церемонию, то под венец вас потащат с удвоенной скоростью, – покивала я, сама наливая себе чай.

Застывшая Амелия судорожно вздохнула, аккуратно поставила на столик чашку и бухнулась на кресло.

– Я ужасна, да? Хочу скрыть обман ради собственной малодушной выгоды.

– Душечка, простите мою дырявую память, но сколько вам лет?

– Восемнадцать, – девушка потерла лицо руками.

– Тогда послушайте умудренную жизнью тётю Луизу. Защищать себя и свое право на счастливый брак – это не подлость и не малодушие. У вас одна жизнь и нет права ошибиться с выбором супруга, тем более если сей выбор совершаете не вы. Даже мне в моем возрасте не хочется тратить остаток молодости и всю предстоящую зрелость на неподходящего мужчину. Так что плюньте и разотрите, все равно я не собиралась обнародовать факт церковных махинаций.

– П-почему? Разве вы не считаете правильным прекратить обман? – удивилась она. – Или… О, боже, вы хотите, чтобы нас связывала общая тайна?

– Почти. Я хочу, чтобы у нас обеих осталась возможность влиять на нашу дальнейшую жизнь.

– Это… благоразумно, – Амелия неверяще и задумчиво одновременно взглянула на меня. – Долг красен платежом, леди. Вы вольны требовать любую плату за вашу помощь.

Хе-хе, начнем, пожалуй. Как там действовал Алладин, чтобы не потерять свое желание на примитивное спасение?

– Погодите, леди, – я вздохнула, отставив пустую чашку. – Для начала скажите, могу ли я вам доверять в свою очередь? Обо мне в обществе ходят не самые лицеприятные слухи, в частности, некоторые особы считают, что моим расположением можно пренебречь, ведь в свои двадцать пять я до сих пор не замужем.

Амелия неловко покраснела и сама кинулась лить мне чай. Пауза затягивалась, когда красно-белая в крапинку леди подняла глаза.

– Мне ужасно стыдно за злые языки моего круга. Да, вы вновь зрите истину, Луиза, и я восхищаюсь и боюсь одновременно. Некоторые леди в самом деле считают вас… э-э-э, дамой не высшего сорта, которую можно не приглашать на все званные ужины или частные балы. Но уверяю вас, я не из таких! На меня вы можете рассчитывать, ведь никто из этих первосортных леди не протянул мне руку помощи.

– Возможно, вы прольете свет на истину? Отчего я претерпеваю столь неоднозначное положение как на брачном фронте, так и среди юных девушек?