Собирала дорогою корни травы…
Только прежнюю вы позабыли меня
И подругу иную сыскали, увы!
Вы не ради богатства забыли меня –
Только ради другой это сделали вы!
Новый дворец
(I, IV, 5)
I
Берег реки полукругом, как лук,
Южные горы тенисты вокруг.
Дом, точно крепкий бамбуковый лес,
Точно сосна, что взросла до небес.
С братьями в доме да встретится брат –
Будет любовь между нами крепка,
Пусть нас минует коварный разлад!
II
Предкам наследуя, стал ты царем,
В тысячи футов воздвиг себе дом,
Смотрят ворота на запад и юг.
В нем заживешь ты, устроишься в нем,
Смех и беседы услышишь вокруг.
III
Досками место для стен обнесли,
Плотно меж досок набили земли.
В дом не проникнут ни ветер, ни дождь,
Птица и мышь не проникнут! Как встарь,
Место почтенно и свято, где царь!
IV
Дом, как почтения полный, встает,
Горд, как стрела, что стремится вперед;
Кровля – как будто фазана полет,
Как оперение птицы ярка!
Наш государь во дворец свой войдет.
V
Двор разровняли, и с разных сторон
Ввысь устремились вершины колонн.
Весел дворец твой на солнце, взгляни:
Он и глубок, и просторен в тени,
Будет царем здесь покой обретен.
VI
Всюду циновки – бамбук и камыш,
В спальне покой и глубокая тишь.
Встанешь поутру от сна тишины,
Скажешь: «Раскройте мне вещие сны!
Те ль это сны, что нам счастье сулят?
Снились мне серый и черный медведь,
Змей мне во сне доводилось узреть».
VII
Главный гадатель ответствует так:
«Серый и черный приснился медведь –
То сыновей предвещающий знак;
Если же змей доводилось узреть –
То дочерей предвещающий знак!
VIII
Коль сыновья народятся, то спать
Пусть их с почетом кладут на кровать,
Каждого в пышный оденут наряд,
Яшмовый жезл[174] как игрушку дарят.
Громок их плач… Заблестит наконец
Их наколенников яркий багрец[175] –
Примут уделы и царский дворец!
IX
Если ж тебе народят дочерей,
Спать на земле уложи их скорей,
Пусть их в пеленки закутает мать,
В руки им даст черепицу играть!
Зла и добра им вершить не дано,
Пищу варить им да квасить вино,
Мать и отца не заставить страдать».
Хозяину стад
(II, IV, 6)
I
Кто скажет, что мало овец у тебя!
В одном только стаде их триста голов!
Кто скажет, что мало быков у тебя?
Лишь рыжих с пятном девяносто быков!
Бараны и овцы твои подошли,
Не бьются рогами бараны, стоят.
Быки и коровы твои подошли,
И только ушами они шевелят.
II
Спускаются ниже стада по холмам,
Иные пошли к водопою на пруд,
Иные лежат, а иные бредут.
Твои пастухи приближаются к нам,
Их шапки – бамбук, а плащи их – камыш.
Несут на спине они пищу. Глядишь:
Стада одномастны по тридцать голов –
Дар духам и предкам обильный готов.
Ill
Твои пастухи приближаются к нам,
Убитая дичь в их руках и дрова,
И хворост сухой, и сухая трава:
Бараны твои приближаются к нам;
Они и крупны, и отменно крепки,
Больных или слабых нет в стаде; едва
Ты сделал им знак мановеньем руки,
И стадо послушно заходит в хлева.
IV
Уж спят пастухи, снится сон пастухам:
И рыбы, и толпы людские подряд,
И змеи, и сокол на стягах горят…
Великий гадатель ответствует нам:
«И толпы людские, и рыбы подряд –
Воистину то плодородия год.
Коль змеи и сокол на стягах горят –
Умножится в царстве повсюду народ!»
Ода благородного Цзя Фу, обличающая царя и царского советника Иня
(II, IV, 7)
I
Как высоки вы, южные горы,
Скалы теснятся высоко в синь…
К вам весь народ устремляет взоры,
Царский наставник, великий Инь!
Горе сердца сжигает, как пламя,
Вымолвить слово мешает страх,
О, неужель вы не видите сами:
Царство готово низвергнуться в прах.
II
Южные горы высокие в далях,
Скатов, покрытых деревьями, синь…
О, почему вы неправедным стали,
Царский наставник, великий Инь?
Небо нам мор посылает снова,