Но, с другой стороны, кому мы здесь нужны? Не Иваницкий же шпиона послал, чтобы... тактику боя разведать? Из-за забора! Ага! Глупо, конечно!
- А может, к кому-то уже гости заселились. А Иванов... Ну мало ли, он мог перепутать фамилии, - предположил, не придав особого значения словам Семеныча.
- Может. Все может быть. Во сколько уезжаете?
- Через пару часов..., - хотел еще пару заданий старику дать на время моего отсутствия, но услышал далекий плач ребенка! Алик! Еще толком не поняв, что случилось и куда нужно бежать, я уже сорвался с места и понесся в сторону леса, куда около часа назад ушли мой сын и его нянька.
Бежал, холодея от ужаса - что могло случиться?
Белое платье было видно издалека - ветер трепал широкую юбку. Я не сразу, по мере приближения к ней, разглядел красные пятна, хорошо заметные на белоснежной ткани. Она несла Алика на руках, а её одежда, похоже, была в крови!
Не замечал, что бегу ей навстречу. Ловил её взгляд, пытался разглядеть в нём, насколько все серьезно, и видел, прямо-таки кожей ощущал чувство вины, от неё исходящее.
Не разглядел, не понял сначала, и потом далеко не сразу осознать сумел, что кровь... Это не Алика кровь, а её! Что у Алика всего-то в пальце заноза, а у неё разбиты колени, стесаны ладони до мяса...
- Что случилось? - перехватывая ребенка, спросил девушку.
- Он закричал, я испугалась, побежала к нему, споткнулась и упала на какие-то ветки. И вот...
Агния
Было очень больно. Но я держалась из последних сил - очень не хотелось напугать Алика. Ребенок и без моих слез был в ужасе - в траве увидел ползущего ужа, оступился от страха и упал, вогнав в ладошку огромную занозу! Конечно, очень не хотелось испачкать его своей кровью, но выбора не было - он боялся идти сам, не желал слушать моих объяснений, что это неопасная змея и даже, забравшись на меня, со страхом вглядывался в кусты, растущие вдоль тропинки, по которой мы возвращались домой.
Колени болели терпимо, а вот ладони! Казалось, они были свезены до самых костей! Я боялась даже смотреть на них, страшась не самого вида крови и ран, а того, что могу упасть в обморок и тогда ребенок останется один в лесу!
Ближе к дому, когда из зарослей вышли, Алик плакать перестал, но судя по тому, что к нам навстречу бежал его отец, рев мальчика все-таки незамеченным не остался!
Я боялась даже смотреть на мужчину! Он меня просто убьет! И что ж я за человек-то такой - "косяк на косяке", как говорит Вероника! Утром из-за меня пострадал отец, а теперь и сыну досталось! И ведь оправданий никаких - смотреть за ребенком нужно лучше! Меня именно для этого наняли, а я по телефону болтаю!
Метрах в двадцати от Антона я все-таки решилась посмотреть в его лицо. И поняла, что боялась встречи с Радуловым не зря! Был он чернее самой страшной грозовой тучи - брови нахмурены, лицо, словно каменное - напряженное, злое! Ой, мамочки! Я прикрылась Аликом, точно щитом, боясь, если не удара, так трепки точно!
- Что случилось? - его глаза лазерами вцепились в меня! Мне казалось, что даже отвечать ничего сейчас не нужно, потому что стоит Антону поближе ко мне подойти, он память считает через сетчатку моего глаза!
- Папа! - мальчик, лишая меня единственной защиты, протянул к отцу ручки и плавно перекочевал к нему.
- Ой, вы испачкаетесь, - от страха я даже забыла, что на Алике крови меньше, чем на мне самой и попыталась смахнуть с его штанишек большое бурое пятно!
- Так. Смотри на меня, - скомандовал Радулов тоном, не предвещающим ничего хорошего. - Четко отвечай на вопросы. Первый. Что случилось с моим сыном?