- Восьмидесяти. Порядком восьмидесяти миллионов бактерий, - по слогам проговариваю я, совершенно не понимаю, как себя сейчас вести.

- Точно, - хмыкает мне в губы. – Но на этот случай есть решение проблемы. Если целоваться хотя бы девять раз в день, на языках будут жить одни и те же бактерии, поэтому, Полечка, это надо делать чаще, - вкрадчиво шепнул в уголок рта, от чего я неосознанно закрыла глаза и тут же почувствовала, как Алмазов прошелся… языком по моим губам. Что за ерунда такая?! И почему я стою как вкопанная дебилка с поджатыми пальцами на ногах?! – Мне они охренеть как нравятся, прям просят с первой встречи, чтобы их целовали, - выдыхает мне в губы, медленно раздвигая их языком, почти незаметно касаясь моего. И это… это жутко странно. Очень странно. Непривычно. Непротивно. Кажется, я перестаю дышать, когда он углубляет поцелуй. То ли мне жарко, то ли не хватает воздуха, но у меня реально начинает кружиться голова. И это не сон, я однозначно все это ощущаю, потому что… мама дорогая, я точно чувствую его губы. Они жесткие, но в тоже время… мягкие? Сжала ладони в кулак, чуть упираясь в его грудь, пытаясь разобраться с собственными ощущениями, но как только я попыталась сконцентрироваться и представить, как это выглядит со стороны, Алмазов обхватил ладонью мою шею, чуть зарываясь пальцами в волосы. И почему-то именно это, а не губы, меня отрезвило. Эту руку он совал этому Ивану! Отталкиваю со всей силы Алмазова в грудь, на что тот открыто усмехается, чуть покачиваясь.

- Я был уверен, что ты мне отдавишь ногу или прикусишь губу, причем значительно раньше, - с усмешкой произносит он, при этом улыбается и облизывает свою нижнюю губу. – А ни то, ни другое. Ты меня удивила. Диагноз по поцелую ставить тебе не буду, он пока неутешительный, но…, - делает многозначительную паузу. - С большой надеждой на будущее. Хорошее утро, несмотря на чьи-то отечные яйца.

- Еще раз так сделаете и я распечатаю фотографии с вашей голой задницей, членом и мошонкой. И отправлю всей больнице. Понятно?!

- Боже мой, ты что фотографировала мои гениталии, когда я спал?! – наигранно хватается за грудь, при этом цокая. – Ужас, я в шоке. Однако… показывай. Страна должна знать своих героев в лицо. В конце концов, гениталии что надо, можно и показать. Это даже не порно будет, а красивая эротика.

- А вы уверены, что они что надо?

- Не, ну мне, конечно, тяжело сравнивать, я тысячи членов, к счастью, не видал, только свой каждый день. У тебя опыт в морге по более моего будет, но думаю все у меня нормуль. Оценишь еще. Ну что, пойдем смотреть твою мошонку?

- Она не моя, - придурок!

Подхожу к шкафу, хватаю свою сумку и достаю оттуда влажные салфетки. Демонстративно вытираю ими губы и шею. И ведь как назло выложила все антисептики. Дура! Да кому нужны эти глупые обещания?! Не обосралась и ладно.

- Вы про упомянутую мной недавно статью УК РФ помните?

- Помню. Верю… Очень верю в безнаказанность. Все, Полина Сергеевна, выдохни и пойдем смотреть твои любимые органы.

- Вы, наверное, путаете меня с одной из ваших студенток. Со мной такие штучки не пройдут, - вытирая губы третьей по счету салфеткой, зло бросаю я.

- Не путаю. У меня хорошая память на лица. Кстати, что ты там так активно трешь? Бактерии уже проникли внутрь. Смирись. Еще восемь раз за день и все будет общее. Так, возвращаемся к мошонке. Пойдем в палату, по пути расскажешь, что там кроме отека, - совершенно серьезно произносит Алмазов, меняя не только тембр голоса, но и выражение лица.