Но вряд ли услышанный Анной Вольфовной крик мог издать кто‐то из рыбаков. Ведь конкурс рыболовов проводился в июне. Да и для купальщиков было ещё слишком рано. Май в этом году выдался прохладным.

– В самом дальнем конце кричали. Где островок имеется. Но уж так кричали, что я сама чуть богу душу не отдала от страха. Мы с Крошечкой не знали, как нам живыми домой вернуться. Я её на руки схватила и бегом оттуда!

Крошечкой звали маленькую беленькую собачку неопределённой породы, которая обладала всеми особенностями характера своей хозяйки. Сегодня могла повилять вам хвостиком, а завтра могла кинуться на того же человека с оскаленными зубками. Хорошо ещё, что зубки у неё были совсем крошечные и никому серьёзного урона нанести не могли.

– Крошечка, бедняжечка моя, от диких криков так впечатлилась, что сегодня вообще из дома не выходит.

– И кто же кричал? Вы не разобрали? Мужчина был или женщина?

– Голос был мужской. Неужели думаете, если бы женщина кричала и звала на помощь, то я бы ушла, ничего не предприняв?

– Нет?

– Конечно же нет! Но кричал мужчина. И я подумала, мало ли, по какой причине он вопит? Может, пьяный и ему приснилось чего. Станешь вмешиваться, ещё тебе же и достанется. Подхватила Крошечку на руки и ходу оттуда!

– И никого не видели?

– На обратном пути натолкнулась на двух мальчиков. Ну, как мальчиков, по виду старшеклассники. Они прыгали и кувыркались на обрыве и снимали свои ужимки на телефоны. Были так поглощены своим занятием, что криков, по-моему, даже не слышали. И на меня не обратили никакого внимания. Даже не поздоровались.

– А как вы оказались так далеко от посёлка? Да ещё ночью?

– Мне не спалось. Ночи светлые уже, вот я и пошла прогуляться. А что такого? Имею право!

Но Анна Вольфовна казалась слишком взволнованной своим рассказом. И что‐то заставило Катю думать, что женщина сказала ей далеко не всю правду. Впрочем, в случае с Анной Вольфовной никогда нельзя было ничего утверждать точно. Оставалось лишь поверить ей на слово или искать подтверждения её слов.

Следующим участником, к которому требовалось заглянуть, следуя списку конкурсантов, был некий Пётр Филиппович. Им оказался благообразный старичок с густой снежно-белой бородой, из которой торчал его красный нос. Был старичок невысокого росточка и до такой степени напоминал доброго лесного гнома, что подруги так и прозвали его между собой: гном Пётр Филиппович.

– Дорогие мои барышни! – засуетился он при виде гостий. – Как же я рад, что вы до меня добрались самостоятельно без Николая Трофимовича.

Пётр Филиппович готовился отметить в следующем году свой девяностолетний юбилей. Но всё ещё пылал восхищением в отношении противоположного пола. Вокруг своих гостий он порхал, словно мотылёк, украшая их многочисленными комплиментами и через слово радуясь тому, что тут нету Николая Трофимовича, их третьего спутника.

– Вы его так не любите?

– Престарелый болтун не дал бы мне никакой возможности поухаживать за моими прелестными дамами. Вечно он перетягивает на себя всё внимание. Слова не даёт никому вставить.

Николая Трофимовича и впрямь отличала любовь к продолжительным монологам.

– Он часто к вам заходит?

– Вовсе нет. Что ему тут делать? Но мы знакомы с ним не первый год, так что я его повадки изучил хорошо.

К сожалению, та клумба, которую гном Пётр Филиппович представил на конкурс, подруг разочаровала. Ни размером, ни живописностью она никак не могла претендовать ни на одно из призовых мест. Несколько красных тюльпанчиков, несколько простеньких нарциссов, да еще в ногах лужица синеньких мускариков, которые выглядели очень мило, но никак не могли спасти положение.